Я никогда в жизни не ощущала себя так. Словно лопнул железный обруч, сковывавший грудь, и теперь дышится глубже и легче… слаще.
Этого не может, не может быть! Но…
Куда-то исчезла, полностью пропала, растворилась без следа проклятая игла в моём сердце.
- Жизнь моя… - хрипло шепчет Фенрир, впиваясь губами мне в шею. Пока его пальцы с треском кружева тянут вырез моего платья вниз.
Глава 18
Глава 18
Звук рвущегося кружева отрезвляет.
В панике хватаю его руку, накрываю своими слабыми тонкими пальцами, которых даже не видно в пустоте, которой является сейчас моё тело.
Но он их чувствует.
И останавливается.
Вот только руки не убирает. Мы замираем так.
Его лицо – мне в шею, обжигает тяжёлым, хриплым дыханием нежную кожу. Я никогда не думала даже, что моя кожа может быть настолько чувствительной, что простое движение воздуха будет заставлять покрываться мурашками, трепетать, терять голову.
Я вообще не думала раньше, что выражение «терять голову» можно понимать так буквально. Потому что с каждым мгновением у меня всё меньше мыслей в голове. Я вся превращаюсь в ощущения. Я так долго была как в тюрьме, почти без новых впечатлений, полностью сосредоточена на собственном внутреннем мире, что сейчас это грубое и бесцеремонное вторжение в него какого-то чужого человека воспринимается мной как землетрясение. Или извержение вулкана. Шторм, выдирающий с корнем деревья. В общем, какое-то стихийное бедствие, которому противостоять невозможно, которое просто несёт тебя, и ты понятия не имеешь, куда.
Его ладонь так и остаётся на моей левой ключице. А два пальца, безымянный и мизинец, под лифом платья, почти на груди. Я слабо отталкиваю его руку, но она не поддаётся больше ни на дюйм. Так и остаётся, где хочет. Я тихо вздыхаю и больше не пытаюсь. Уже поняла, что бесполезно.
Дыхание Фенрира постепенно успокаивается. Но он всё так же недвижен, накрывает меня всем телом, прижимает намертво к дереву. Хоть бы сказал уже, что от меня нужно… но он молчит.
А я боюсь спрашивать. Мои инстинкты загнанной и пойманной добычи заставляют трусливо прятаться в хотя бы такой слабой иллюзии безопасности, которую даёт зелье невидимости.
И тут моей шеи касается короткий поцелуй.
О-ох…
Ещё один.
Лучше бы и дальше так просто стояли, я уже почти начала успокаиваться. Но кажется, он не может.
- Р-р-р-р…
С тихим рычанием губы впиваются в нежную кожу снова, в самый сгиб у плеча. А неподвижные, горячие как огонь пальцы под платьем будоражат и тревожат – как знак, что он не оставил своих намерений подобраться ближе к моему телу, только остановился ненадолго. А потом… его ладонь ныряет ниже, осторожно проникает под кружево, поглаживает болезненно-чувствительную кожу над грудью.
Инстинктивно задерживаю дыхание. Моя грудь напрягается в ожидании прикосновения, которое уже почти вот-вот… никогда бы не подумала, что моё тело может так реагировать. Пьянящая смесь страха и предвкушения разрывает меня на части. Порядочная девушка вроде меня не может такого позволить. Это абсолютно исключено… даже представлять не должна, как это будет… и пьянеть, и дрожать в ожидании…
Сжимаю его запястье крепче. Оказывается, всё это время мои пальцы лежали поверх его руки, я так их и не убрала. С ума схожу, наверное. Но с каждой секундой словно переплетаюсь с ним, как будто теряются границы между нами, всё ближе и ближе друг к другу. Лихорадочно пытаюсь прислушаться к ощущениям в теле – чего ещё я не замечаю?
Ох, мама… я про вторую руку этого великана вообще забыла! А она всё это время плотно и уверенно лежит на моём бедре. И прижимает всё ближе.
Фенрир снова останавливается с недовольным ворчанием голодного хищника, под немой мольбой моих пальцев, сжавшихся сильней на его запястье.
Он меня чувствует и реагирует на мою панику. Это хорошо.
Никуда не пускает из своих лап и даже не думает отодвигаться. Это… наверное, плохо?..
Мой разум говорит, что да.
Но во всём теле такая лёгкость и тепло, каких я никогда в жизни не испытывала. Волны тепла растекаются по всему организму, достигают кончиков пальцев на ногах. А я даже и не замечала, что озябла – умудрилась выскочить в ночь в лёгком платьице, тепличное растение, не приспособленное к ночным прогулкам! Но вот теперь меня основательно греют всем телом. От этого мужчины горячо, как от печки.