– Господи, – пробормотал я и сделал шаг назад.
Я направился к входной двери, мимо кухни, где мама однажды испекла мне торт ко дню рождения, а Кевин испортил тесто для печенья. На столешницах лежало еще больше пустых бутылок и картонных коробок. Не знаю, почему не убрал их раньше. Возможно, даже сейчас я испытывал какой-то страх перед ремнем отца, его кулаком, ботинком или любым другим предметом, которое он счел бы нужным использовать против меня. Я с грохотом бросил сумки у входной двери и поправил кожаную куртку. Глубоко вздохнул и стряхнул с себя воспоминания о детстве.
Но несколько минут спустя я обнаружил, что медленным шагом вернулся на кухню и встал посреди комнаты. Я не шевелился и не мог проронить ни слова. В голове пронеслись воспоминания о крови, разбрызганной по холодильнику и кухонному полу.
Единственное, что я чувствовал, пялясь на холодильник широко раскрытыми глазами – это сильную боль во всем теле. Тело начало неметь, и у меня закружилась голова. Казалось, что по венам побежала ледяная вода, и как бы не хотелось отсюда убежать, я не мог.
Дыхание стало поверхностным. Сердце бешено заколотилось. Я чувствовал, что находился на грани панической атаки.
«Брат? Я не хотел трогать конверты!», – услышал я крики Кевина в своей голове.
У меня участилось дыхание, и прежде, чем я это осознал…
Я резко пришел в себя.
Руки сжались в кулаки, и я взревел от ярости, снова и снова нанося удары по холодильнику.
– Кевин! – закричал я в пустоту. Я подошел к стене рядом с холодильником и выместил всю боль, гнев и вину, которые были заперты в моем черном сердце, снова и снова ударяя по стене, пока на костяшках пальцев не появилась кровь. Я сделал шаг назад и рассеянно уставился на огромные дыры в стене. Я тяжело дышал и хрипел, не в силах восстановить дыхание. Мой внезапный гнев не отступал, тогда я бросился к пустым бутылкам из-под виски и картонным коробкам и повалил их на пол. Наклонился, разорвал бесполезные конверты, и одну за другой швырнул в стену стеклянные бутылки.
В конце концов я, запыхавшийся, рухнул на пол, с разодранных костяшек пальцев капала кровь. Я сидел посреди кухни на груде окровавленных конвертов и разбитого стекла и бесконтрольно всхлипывал.
– Прости, брат, – прошептал я.
Десять минут спустя я медленно взял под контроль прерывистое дыхание и поднялся на ноги. Движения давались с трудом – я ослаб, но меня ждала работа, которую нужно было выполнить. Я вытер слезы с лица окровавленной ладонью, направился к сумкам у входной двери и встал так, чтобы, когда она откроется, я был скрыт в тени. Затем достал из заднего кармана джинсов пистолеты, прижал их к бокам и стал ждать.
Я не мог не подумать о Тесс. Такое ощущение, что она проникла мне под кожу, выискивая места, которые никогда не обнаруживала ни одна женщина. Женщины есть женщины, не больше и не меньше, но Тесс была другой. По какой-то причине, я принял ее как свою. Раньше я убеждал себя, что это из-за ее сексуальности и охрененной красоты. Но вдруг это было нечто большее? Что, если я испытывал к ней чувства?
Я обрадовался, услышав шум машины за дверью – это позволило мне отогнать подобные мысли. Лучше уж иметь дело с вооруженными русскими, чем с собственными запутанными и сложными эмоциями. С вооруженными русскими все было проще. Я начинал понимать, что чувства – это нечто иное, чем я думал.
Я услышал смех бандитов прямо за дверью. С их стороны это было непрофессионально. Продажные убийцы всегда смеялись и шутили перед работой. Они думали, что вести себя так – круто.
Они постучали в дверь, и та задребезжала.
– Почта, – произнес мужчина с сильным русским акцентом на фоне смешков. – Откройте, пожалуйста. У нас для вас посылка.
Я прислонился к стене и прислушался. Судя по движению снаружи, их было трое. Я продолжил ждать. Так как знал, что будет дальше.
Через мгновение дверь распахнулась, словно от ураганного ветра, качнулась назад и практически прижала меня к стене. Я выставил кулак, и дверь ударила по нему. Я поморщился – раны на костяшках снова открылись.
Первый вошедший русский был одет в рубашку с закатанными рукавами, из-под которых виднелись русские тюремные татуировки. Если ты в своей жизни видел много подобных татуировок, то все они становятся одинаковыми. Волосы русского были короткими и выкрашены в светлый цвет.
Второй вошедший был выше первого, но всего на пару дюймов. Он был одет в красную футболку и шорты-карго; его ноги и руки были покрыты такими же татуировками. Однако еще я заметил слово «Смерть», набитое на затылке мужчины.