Они все еще не закончили.
Но она хотела поговорить с ним. Узнать мужчину, пошатнувшего ее мир, который, тем не менее, остался для нее незнакомцем.
– Так… у тебя много родственников в городе? – спросила она между укусами.
– Нет. У тебя?
– Мои родители живут на западе. Ну, в центре страны. – Пауза. – Они – миссионеры. – Еще одна пауза. – Я училась в местном колледже… «Союзе». И осталась, потому что устроилась на должность преподавателя. Я художник. Иллюстратор.
Она дала ему возможность зацепиться за тему «Союза». Когда он не продолжил, она спросила: – А где ты учился?
– А если я не учился, это будет иметь значение для тебя?
Она нахмурилась, но потом подумала, что он мог бросить учебу и не хотел признаваться в этом.
– Нет.
Он изучал ее лицо какое-то время. – Знаешь, я верю тебе.
– Колледж не означает априори, что ты умный или станешь успешным. Для большинства это просто четыре года пьянок и гулянок.
– Не такое уж плохое времяпровождение.
– Может и так. Но работать и учиться в свои двадцать – не так уж плохо.
Он вытер губы салфеткой. – И чем, по-твоему, занимался я?
– Ты можешь решить этот вопрос, рассказав мне.
– Может, таинственность – часть моего шарма.
– Поверь мне, в этом тебе помощь не требуется.
Повисла еще одна пауза, потом он слегка улыбнулся. – То есть?
– Не проси рисовать тебе подробную картинку.
– Ты же художник.
– Не такого профиля.
– Жаль.
Разговор снова иссяк, и она отставила тарелку. Ей нравилось быть с ним; с этим невозможно спорить. В горизонтальном положении. Когда они оба вертикальны? Она не была так уверена… хотя, да ладно, первые свидания всегда неудачные.
Ведь так?
– Я тоже учился в «Союзе».
Она взглянула на него: Дьюк сосредоточился на картошке, осматривая каждую, прежде чем сделать выбор и провести ею по небольшой луже кетчупа.
– В каком году? – спросила она. Когда он не ответил, она покачала головой. – Это было до меня, но ведь мы могли пересечься. По какой специализации?
– Подготовительные на медицинский.
– Правда? – Спросила она, не желая, чтобы он догадался, что она на самом деле погуглила его.
– Неожиданно, да? Но я не продолжил, как видишь.
– Почему нет?
– Изменились обстоятельства.
Официантка появилась у столика. – Мадам, вы закончили?
– Да, спасибо, – сказала Кейт. – Если, конечно, ты не съешь мою картошку.
– Нет, мне хватит. – Он оттолкнул свою практически полную тарелку. – И я тоже закончил. Но я бы не отказался от чашечки кофе и яблочного пирога. Хочешь десерт?
Кейт покачала головой. – Нет, спасибо. Но кофе – превосходное предложение.
– Принесите две ложечки. – Дьюк передал свою тарелку. – На случай, если она захочет попробовать.
Официантка ненадолго задержалась, смотря на Дьюка так, будто сама бы отхватила от него кусок.
Окей. Вау. Впервые за свою жизнь Кейт подумывала зарычать на кого-то.
– Когда я увижу тебя снова? – Спросил Дьюк, когда они оказались одни.
Кейт скрестила руки и положила их на край стола. Краем глаза она заметила парочку за столиком сбоку. Они оживленно разговаривали, смеялись, улыбались, время от времени держались за руки.
– Это значит «нет»? – уточнил Дьюк.
Концентрируясь, она прокашлялась, чувствуя себя одинокой по неясной причине.
– Слушай, из меня плохой собеседник. Прости.
Часть ее, слабая сторона, хотела сказать или сделать что-нибудь, чтобы увеличить шансы снова оказаться вместе. И, значит, придется отставить неловкость и согласиться встретиться завтра вечером… также похоронить все попытки превратить этот изумительной, выносящий мозг секс во что-то большее.
Но она не пошла по легкой дорожке.
– Отсутствие интереса или практики?
Он молчал так долго, что успели принести два кофе, его пирог и две ложечки, а также чек.
Когда официантка положила листочек лицевой стороной вниз, она сказала хрипло:
– Было приятно обслуживать вас.
Или она сказала «услужить вам»?
– Ради Бога, – резко ответила Кейт.
На этом Мисс Двусмысленные Намеки засуетилась. Вот это приятно. А также то, как женщина ушла от хитростей.
– Дело не в отсутствии интереса. – Дьюк отрезал кусочек пирога. – Вовсе нет. Я пересекаюсь с большим количеством людей, просто не ради светских бесед.