Сэмми дрыгал ногами, пытаясь освободиться.
– Отпусти!
– На земле повелителя, я проливаю эту кровь во имя твое.
Бриджет заметила, как свет свечи отразился отчего-то металлического в руке монсеньора, и сразу же догадалась, что он держит. Меч святого Михаила.
Прежде чем Бриджет успела что-либо сделать, монсеньор провел лезвием по запястьям Сэмми.
– Нет! – закричала Бриджет, выбегая из своего убежища.
– Бриджет, стой! – прошипел отец Сантос.
Бриджет бросилась к Сэмми, замершему в центре круга. Монсеньор повернулся, услышав эхо ее шагов, но даже не попытался ее остановить. Он просто вышел из круга, позволяя Бриджет пробежать мимо. С чего бы…
Из легких Бриджет вышибло весь воздух, когда она врезалась во что-то твердое и непроницаемое, ограждающее круг. Ее лоб ударился о невидимую стену, откинувшую голову назад, в то время как остальное тело впечаталось в барьер. Она услышала отвратительный треск, после чего последовала ослепительная вспышка света. На фоне жгучей боли, расходящейся от груди, она почти не почувствовала удара о мраморный алтарь, только его холод.
По церкви прокатился хриплый смех.
– Все такая же нетерпеливая, – произнес монсеньор, прищелкивая языком. – Наверняка это у тебя от матери.
Бриджет перекатилась на бок и закашлялась, пытаясь выровнять дыхание. Ребра пронзала боль, перед глазами все плыло, и она могла лишь хватать ртом воздух.
– Твой отец был более осторожным. Что собственно его и убило.
Бриджет через силу открыла глаза. У нее не получалось разглядеть лицо монсеньора, за исключением его глаз. Они светились темно-оранжевым в темноте церкви. Она попыталась что-нибудь сказать, но слова застревали в горле.
– Ты все равно опоздала, – монсеньор указал на ее брата. – Ритуал начат.
Она с трудом приподнялась и посмотрела на брата. Это был Сэмми и в тоже время не он.
Его глаза были полностью черными. Жуткие пустые провалы, заполненные тьмой, вместо темно-карих глаз Сэмми. Выглядел он внушительнее, не выше или толще, однако казалось, будто бы он стал занимать больше места. Плечи расправлены, голова запрокинута назад, а ладони подняты вверх, словно он удерживал руками своды церкви.
А потом она увидела кровь. Она капала с запястий Сэмми из двух жутких ран, уродовавших его плоть. Его кровь струилась, колыхалась и растекалась по дугам и линиям круга, точно обладала собственным разумом. Стоило крови заполнить собой все выемки, замыкая круг, она начала бежать все быстрее и быстрее сквозь лабиринт символов, и Бриджет уже не могла сказать движется ли она вообще.
– Можешь выходить, Сантос, – позвал монсеньор.
Отец Сантос выступил из тени ризницы.
– Нам известно все о твоей связи с эмимами, Рено.
Монсеньор рассмеялся.
– Если бы это было правдой, они бы прислали настоящего члена ордена, чтобы разобраться со мной, а не библиотекаря.
– Библиотекаря? – прохрипела Бриджет прорезавшимся голосом. Зашибись. Она глянула на Сэмми, из порезов все еще шла кровь. Время неумолимо утекало, и вот сейчас она столкнулась лицом к лицу со священником-убийцей и демоническим владыкой, а все что сделал Ватикан, это прислал ей в помощь обычного библиотекаря?
– Он сказал тебе, что является одним из легендарных воинов ордена святого Михаила? – глумился монсеньор. – Посмотри на него. Ты действительно думала, что он может тебя защитить?
– Я-я, – заикался отец Сантос. – Я не совсем. Т-то есть, я отчасти являюсь, и как бы нет. Но я-я знаю… м-много… чего.
Они в полной заднице.
– Ритуал начат, – повторил монсеньор. Он подчеркнуто смотрел на Бриджет. – Теперь ты не сможешь его оставить. Круг Амаймона не даст войти в свои владения даже наблюдателю.
Отец Сантос кашлянул. Бриджет скосила на него глаза и увидела, как он шевелит пальцами и выпячивает подбородок, пытаясь привлечь ее внимание. Его взгляд метнулся к мечу, брошенному у алтаря, а потом вернулся к Бриджет. Он едва заметно кивнул, и до Бриджет наконец-таки дошло, что ему нужно. Он хотел добраться до меча, и Бриджет следовало отвлечь монсеньора.
Отвлечь. Ладно…
– Мой отец, – начала она, хватаясь за соломинку. – Мой отец знал, кто вы на самом деле.
– Твой отец советовался со мной по делу Андермейера. Он считал себя самым умным. Просил благословить мужчину, – монсеньор ухмыльнулся. – Как будто бы я на такое повелся.
– В смысле?
– Я говорю о его небольшой ловушке. Он предположил, что уборщик вломился в церковь, чтобы украсть меч и не дать мне его использовать. – Монсеньор указал на нее. – Твой отец понадеялся, что столкни он нас с Андермейером лицом к лицу, ему удастся выяснить, почему меч столь важен.