Разницу ощутила сразу, стоило подняться на борт. Приветливая стюардесса и улыбающиеся пилоты, огромный салон с мягкими диванами и плоским экраном на всю стену. Чуть поодаль шёл коридор с несколькими закрытыми дверями. Всё сверкало деревом и золотом.
Бушуев сидел в кресле и кого-то громко материл по телефону, при этом его лицо было напряжённым и злым. Я уловила фамилию Мингиров и сглотнула неожиданно скопившийся в горле комок. Твою мать! Этот Мингиров, видно, не слабо ему насолил, то-то он и пристал ко мне! Услышав слово «китайцы», я всё поняла.
Села на предложенное стюардессой место, попросила кофе и что-нибудь перекусить. Живот сводило от голода и нервов. Мингиров, Мингиров… Кто же ты такой? Почему Бушуев так уверен, что мы знакомы? По салону растянулся запах сигаретного дыма, я обернулась.
Дима курил и пристально смотрел в мою сторону. Я, наверное, никогда не смогу привыкнуть к его тёмным гипнотизирующим глазам. Сейчас он был таким красивым, что у меня перехватило дыхание. Я смотрела на его сильные руки с длинными пальцами, и мозг тут же рисовал, как эти руки ласкают моё тело, выбивая из груди дикие стоны. Чёрт! Я ненормальная!
— Как мама? — спросил Бушуев и прошёлся взглядом по моему наряду, когда дело дошло до кед, он криво усмехнулся.
— Она спала, — я намеренно закинула ногу на ногу, демонстрируя свою обувь.
Хотел поприличнее? Вот тебе кеды, а не нравится — катись в пекло!
Рядом материализовалась стюардесса и подкатила столик, на котором стоял кофейник, две чашки, сливки и разнообразные закуски. Глаза радостно засекли пирожные с кремом.
— Пожалуйста, ваш кофе, — приветливо улыбнулась девушка, а я отметила, что фигура у неё идеальная, впрочем, как и лицо, которым она напомнила мне куклу Барби, — Приятного аппетита, — она вновь улыбнулась, но я заметила какой жаркий взгляд, уходя, эта кукла бросила на Диму.
В голове тут же вспыхнули образы страстного секса между ними. Вот она в одних чулках сидит на нём сверху, а Бушуев жадно целует её грудь, его руки скользят по её упругим ягодицам…
— Ты что меня игнорируешь? — недовольный голос Димы вырвал меня из этого кошмара.
— Нет, — спокойно ответила я и откусила кусочек аппетитного бутерброда с ветчиной и салатом.
Тёмные глаза зло сверкнули, и Бушуев, в два шага преодолев разделяющее нас расстояние, сел в кресло напротив:
— Я спросил, с какой школьницы ты стащила эту обувь? — вздернув бровь, сказал Бушуев, и мне стало смешно. — У тебя, что в гардеробе либо наряды проституток, либо школьная форма?
— Пошёл ты, Бушуев! Как же ты меня достал! Не нравится? Не смотри! И отстань! Я есть хочу! — с этими словами я откусила ещё кусочек и принялась демонстративно жевать.
Я, молча, поглощала вкуснейший бутерброд и старалась не смотреть на этого гада. Дима к моему удивлению не издал ни звука, наблюдая, как я утоляю голод. Но когда дело дошло до миниатюрных кремовых пирожных, он вдруг оказался рядом и, выхватив лакомство, нагло положил его в рот!
— Нет! — мой расстроенный вскрик заставил его рассмеяться, а в следующую секунду, Бушуев схватил тарелку с пирожными и вернулся в своё кресло.
Его взгляд не предвещал ничего приличного, а слова лишь подтвердили это предположение:
— Хочешь десерт? Иди к папочке на ручки! — усмехнувшись, этот шантажист подхватил пальцами мою прелесть и закинул в рот.
Не знаю, чего в этот момент мне хотелось больше: пирожных или оказаться на коленях у Димы. Я не стала строить из себя принцессу и, обойдя столик, села к нему на руки. А дальше всё было очень вкусно и дико эротично. Дима умудрялся не только кормить меня пирожными, но и ласкать свободной рукой мою грудь, целуя жадными губами шею.
— Мы взлетаем, необходимо занять места и пристегнуть ремни, — сообщила стюардесса, больше не улыбаясь.
Вот ведь кобель! Точно у них что-то было! На душе стало противно. Я спрыгнула с колен Бушуева и села в кресло, пристегнула ремень и отвернулась к окошку иллюминатора. Мне не хотелось видеть его лицо. Казалось, что он сразу поймёт, как сильно я хочу придушить эту Барби. Понимание того, что я ревную Диму, неприятно кольнуло внутри. Беги, Варя! Беги! Вот только как? Если он не отпускает.
— Верни мою сумку. Я итак никуда не сбегу, — немного успокоившись, сказала я.
— Верну. Когда ты мне ответишь, почему Артур Мингиров названивает тебе вторые сутки? — колючие глаза прожигали меня насквозь.
— Откуда мне об этом знать? Его номер, что вбит в мой список контактов? — злость и ревность придали мне смелости.