— Мне нравится, что ты думаешь об этом, Деклан.
Его улыбка исчезла, и он сел рядом со мной на кровать. Я переплела наши пальцы.
— Я чертовски странный.
Его взгляд переместился на наши руки. Его ногти были покрыты краской — желтые, красные и синие корки под ногтями и в складках. Кожа была грубой и мозолистой, как у настоящего художника, тогда как моя — мягкой и нетронутой работой. Они дисгармонировали друг с другом, но мне нравилось. Я думала, что мы идеально подходим друг другу.
— Я не думаю, что ты странный. И мой дом холодный, Деклан. Да, у нас есть панорамные окна с видом на долину, но шторы всегда закрыты. Закаты скрыты, звездный свет скрыт. То место, где ты живёшь, вот — настоящий дом, а мой... ты его видел... это постановка. Он выставлен на всеобщее обозрение, но никогда не являлся частью жизни.
Деклан поднял наши сцепленные руки, прижал их ко рту и провел губами по костяшкам моих пальцев. Я вздрогнула и закрыла глаза, чувствуя как его горячее дыхание щекочет мою кожу.
— Прости, что я так долго ждал, чтобы привезти тебя сюда, я был... смущен.
Я открыла глаза. Мы были вместе почти восемь месяцев, и это первый раз, когда он пригласил меня в свой дом. Я хотела расспросить его, почему, хотя знала ответ: Деклан был беден. Исходя из того, что он мне рассказал, его отец слишком много пил, братья были буйными, но он всегда хорошо отзывался о матери.
— Не переживай. Я взволнована наконец-то познакомиться со всеми, — я повернулась и, выпустив его руку, обхватила его лицо своими ладонями. Его бледные щеки наполнились цветом, когда я наклонилась. — Спасибо, что позволил мне войти. Это ощущается... более официальным что ли.
Он облизнул губы, его голубые глаза, не переставая смотрели на меня.
— Просто игнорируй моего отца, хорошо? Всё, что он скажет, просто забудь об этом.
В животе образовалась яма, и мне стало грустно за него. Я видела страх и ярость в его глазах.
— Неважно, что он говорит, — я поцеловала его. А потом снова, и он облегченно вздохнул. — Я не собираюсь сбегать.
Он поцеловал меня, на этот раз в свойственном ему лихорадочном темпе. Губы Деклана смяли мои, и он откинул меня спиной на кровать. Его мягкий запах окружил меня, и каждый поцелуй, который он дарил, заставлял влюбляться в него ещё сильнее. Я любила его. Это было абсурдно и слишком рано, но я хотела каждую минуту проводить в этой крошечной ветхой комнате; с этим мальчиком, который думал как зрелый мужчина, рисовал как бог, заставлял меня чувствовать себя особенной... как будто я всегда была его.
В моей комнате было темно. Облачное небо дарило мало света, и я отказывалась открыть шторы. Увидев Деклана снова, увидев ненависть в его глазах, я не смогла вернуться в «Галерею». На следующий день я позвонила сообщить, что заболела, и до сегодняшнего вечера у меня не было рабочих смен. На следующий день шёл дождь, не прекращаясь ни на минуту, заполняя чашу долины, очищая от бензиновых пятен и пыли, подпитывая реки и предвещая наступление осенних холодов с их хрустящим прикосновением. Лана пыталась вытащить меня из постели, соблазняя едой и чаем. Она пыталась заставить меня принять душ, попыталась накормить меня вкусным печеньем «Орео» и супом, но я не могла сдвинуться с места. На этой неделе учёба заняла всё её время, и я была благодарна за эту возможность погоревать в одиночестве. Я оплакивала потерю своего ребёнка, потерю себя, потерю своей жизни, своей личности. Я отдала себя в руки родителей, Кларка и этой проклятой церкви. Отказалась от себя. Потеряла свою гамму, свой цвет, свою индивидуальность. Потеряла свою любовь, моего Деклана. Я позволила ему исчезнуть. Я скормила его стае волков — демонам в его голове.
Увидев его в студии, наблюдая за его войной с самим собой, я видела, как он ушёл к ним, к голосам. Они мучили его, а я отпустила его к ним еще девять лет назад. Деклан был зол и решил уйти, и мы расстались. Но всё же он вернулся за мной через неделю после разрыва, а я отказалась его видеть. Думала, что делаю ему одолжение, делая одолжение себе. Мы были прокляты, чёрт возьми. И увидев себя на его полотне тем вечером, увидев свои глаза, мне стало ясно, что он никогда меня не отпускал. Поэтому я решила измучить себя воспоминаниями. Сдалась каждому из них и провалилась в сон о нём и нас.
Летом Деклан, наконец, позволил мне встретиться с его семьёй. Его дом был совершенством, таким же, как и он, но его отец вернулся домой настолько пьяным, что его вырвало на крыльце. Деклан попросил своего брата Лиама отвезти нас ко мне домой, где мы и пообедали. И почти через месяц, он, наконец, решился пригласить меня в свой дом ещё раз.