Стоял декабрь. На улице было очень холодно: мороз оставил после себя на окнах прекрасные узоры. Гул ветра доносился до самых дверей. Лютый мороз заставлял тяжело дышать от холода: нос прилипал, вдыхая ледяной воздух. Руки краснели от ветра и холода; крыши машин на улицах покрылись снегом- они походили на белые, пушистые шапочки..
Теплый дорогой камин хорошо согревал в зимние морозы. Благодаря ему в доме царила уютная атмосфера. Но счастья и покоя в нем не наблюдалось.
Руслан, как и всегда, поздно приехал домой. Дворники на его машине сломались от сильной метели, пока он пытался добраться до дома. На часах была почти полночь. Василиса не спала. Она никогда не спала, когда Руслана не было дома. Всегда его ждала.
Девушка стала часто выпивать, чего очень не любил Руслан. Он пил очень редко и только в праздничные дни. В эту глубокую зимнюю ночь Василиса снова пила, сидя в просторной комнате, расположенной прямо у входа в дом. В этой комнате на первом этаже посередине стоял маленький журнальный столик из стекла: он был прозрачный и круглый. В углу друг напротив друга расположились два мягких дивана в бежевых тонах; а посередине на стене висела большая белая плазма. В начале комнаты-прихожей (она была похожа на гостиную, но располагалась, как уже было сказано выше, прямо у самого входа) стояли тоже друг напротив друга два небольших одинаковых по размеру шкафа цвета Шампани. Василиса сидела на мягком диване с бутылкой коньяка пять звезд: она нашла его в серванте, где стояла целая внушительная коллекция алкогольных напитков.
Она пила его с горла, ничем не закусывая. Маленький Егорка тем временем находится у дедушки с бабушкой- у родителей Василисы.
Руслан прошел в комнату и увидел картину:жена снова пьет, сына отправила без его ведома в гости к своим родителям. Был лишний повод придраться к ней и уйти. Хотя бы до утра. Это не жизнь, а мука для них обоих. Она мучалась от любви к нему, а он - от злости к ней.
Скинув с себя пиджак, Руслан кинул его на пол и медленно подошел к жене поближе. Его взгляд казался нарочито злым и ненавистным. Страшным.
-Ты опять пьешь! - со злостью произнес он и выхватил бутылку из ее рук,- как ты меня достала. Достала меня,-повторил он, сжимая в руке бутылку. Коньяка осталось в ней совсем ничего.
-Русь, ну ты чего?- пьяным голосом проговорила она и громко засмеялась.
-Ничего. Где Егор?-грубо спросил он.
-У родителей,-она заикнулась,-у моих…
-Понятно. Сколько ты будешь бухать? Задолбала ты уже. Посмотри, в кого ты превратилась? -кричал он на весь дом.
-Тсссс,- тихо прошипела она.-А то соседи услышат, Руслан. И вообще, какого черта ты так со мной разговариваешь? Я тебе кто? Правильно! Жена. Да. Жена,-ее слова звучали так, словно она сумасшедшая. Она была очень пьяна.
-И где ты был в такой час? Где, Руслан? Я ждала тебя весь день. Где ты ходишь все время? К кому приезжаешь? С кем время проводишь, Руслан?- она кричала, что есть сил, не зная, как иначе донести до него всю свою боль, накопившуюся внутри.
-Дура!-выкрикнул он. -Все, я ухожу.
Василиса подбежала к нему и схватила за правую руку.
-Не уходи!-умоляюще произнесла она и посмотрела мужу в глаза.-Я тебя люблю! А ты меня ненавидишь. Но я все равно тебя люблю, Руслан. Не оставляй,-она сделала паузу,-меня,- и тотчас заплакала.
-Пусти мою руку!-с яростью в глазах сказал он. - Мне противно даже разговаривать с тобой.
Она опустила его руку и встала напротив него, опустив руки вниз.
-Там твоя любимая картошка стынет с мясом. Я приготовила. А ты, как тварь, уходишь опять…-с поднятой вверх головой сказала она.-Иди хоть поешь.
-Я не хочу,-заявил он.
Руслан быстрыми шагами направился к основному выходу. Пиджак остался лежать на полу.
-Ну и вали. Идиот,-кричала она ему в след. Ее глаза уже наполнились слезами.
Руслан вернулся, успев дойти до двери, подошел до жены, которая все так же стояла посреди комнаты, и ударил Василису по лицу.
-Я терпеть тебя не могу,-сказал он, когда она держала ладонь на своей щеке,в шоке от того, что он посмел поднять на нее руку.
Руслан взглянул на Василису ненавистными глазами: там проблескивали крупицы несчастного человека, который только через ненависть и презрение к своей жене мог успокоить свою душу.
Он уехал на машине своей жены. Взял на кухне ключи от ее машины, которые лежали на столе, надел пальто и вышел из дома.
Измученный вид Василисы заметил бы даже самый неопытный человек , который не умеет чувствовать настроение других людей. Ее глаза наполнялись слезами, которые никак не могли выйти наружу. Она редко могла позволить себе поплакать. Теперь не могла иначе: слезы вырвались наружу, как когда-то она вырывалась из рук своих врагов. И что с того? Что с ней теперь?
-Я превратилась в тряпку… Рамзес ,-прокричала она. Но в доме никого не было. Горькие слезы стекали по ее красным щекам. Царапины на душе, боль в груди. Ее лицо было несчастным; ей не хотелось больше жить. Василиса только сейчас осознала: он никогда ее не полюбит. Никогда. И с этим приходилось смириться. Она не была к этому готова.
Василиса прошла в соседнюю комнату на кухню и стала искать по шкафчикам ножи. Найдя самый большой, она взяла его в руки и пошла обратно в ту комнату, где была изначально. Она села на пол, спиной к стене, туда, где над ней на стене висела плазма. Сидела напротив входной двери. Держа в руках кухонный нож с большим клинком, она стала его разглядывать и вертеть, трогая пальцем лезвие. Затем она безумными глазами посмотрела на этот нож и , взяв его в правую руку, порезала вены на левом запястье.
От боли она прищурилась, закрыла глаза и продолжала сидеть на теплом ламинате. Кровь струей сразу потекла на пол: капли одна за другой превращались в лужицу крови. А она просто сидела на ламинате коричневого цвета: с закрытыми глазами Василиса вспомнила свою свадьбу и тот день, когда на свет появился их сын. Она не думала о боли в области ран на ее запястье. Ее душу пронизывала другая боль - та, которую невозможно ни с чем сравнить. Казалось, она потеряла близкого ей человека, которого больше никогда не увидит. Боль в ее сердце сравнима была с болью от потери родных. Она не могла дышать полной грудь и больше не способна взять себя в руки и идти дальше - наперекор всему. Как раньше.
Свет в комнате горел неяркий: тусклый. Он еле-еле освещал помещение, где сидела она… Спустя несколько минут, ее разум немного помутился. Она быстро попыталась прийти в себя и подняться с пола. Держась руками за стену, она медленно подошла до журнального круглого столика. Василиса вспомнила, что собиралась написать письмо мужу на прощание. Ее ноги дрожали; она упала на колени около стола. На нижней полке стеклянного столика Василиса нашла нетолстый красный блокнот в переплете и вырвала из него один лист. Положила его к себе на колени. Простой карандаш лежал на столе. Она взяла его в правую руку, чтобы написать письмо. Голова кружилась, сознание покидало ее. Обе руки были в крови. Она испачкала прозрачный столик, испачкала обои на стене, испачкала и само письмо, адресованное Руслану. Последние строки ей с трудом удалось дописать. Тяжело дыша, карандаш выпал из ее рук (он был в крови). Несчастная женщина не успела положить лист бумаги со строками на стол. Она попыталась встать с колен, но сил уже не было: она потеряла много крови. Какой-то пустой взгляд ее устремился в самую стену, около которой она недавно сидела. И Василиса потеряла сознание. Она еще дышала, она была еще жива…