— О чем ты думаешь? — Кори снова посмотрела на лицо Кристоса.
Улыбаясь, он поднес к губам ее руку:
— Женни считает, что я влюбился в тебя.
Казалось, сердце Кори остановилось. Затаив дыхание, она ждала, когда он снова откроет глаза. Улыбка исчезла с его губ.
— И наверное, она права, — прохрипел он. Снова привлек ее к себе и поцеловал. Когда он ее отпустил, Кори все еще смотрела на него. — И ты ничего мне не скажешь?
Кори опустила глаза, уткнулась в его плечо и пробормотала:
— Не знаю, что и ответить. То есть ты понимаешь, все кажется таким нереальным. Ты и я и…
Он засмеялся:
— Я вдруг подумал, ты скажешь, что все произошло слишком быстро и внезапно…
— Да…
— Ну, а что ты чувствуешь? — он поцеловал ее в макушку.
— Мне почему-то стало неудобно.
Действительно так оно и было. Не потому, что она не любила его, а просто потому, что не уверена, значат ли эти слова что-нибудь для него. Ее признание в любви — это обязательство навсегда. Впрочем, она готова, но только в том случае, если для него оно значит то же самое…
Он обнял ее:
— Эй, дорогая, все в порядке. Я не собираюсь тебя торопить.
Глаза Кори вдруг наполнились слезами, она засмеялась:
— Так обычно говорила мама.
— Правда? — он улыбнулся. — Тогда понятно, почему ты плачешь. Ты все еще тоскуешь по ней?
Кори кивнула.
— А почему бы тебе не поделиться со мной?
— Не могу. Потому что я тотчас начну плакать, а заплаканная я очень плохо выгляжу.
— Спасибо за предупреждение, — засмеялся он. — А как насчет того, чтобы поужинать? Я хочу есть.
— Здесь? — она приподнялась на локте. — В постели?
Он кивнул. Кори потянулась за халатом, но он резко отбросил его в сторону.
— Эхе-хе, — сказал он. — Никакой одежды. У тебя такое роскошное тело, я никак не могу наглядеться.
Ничуть не стесняясь, Кори нагишом потопала вниз по лестнице подогреть еду в микроволновке. Через несколько минут она подняла глаза и увидела Кристоса — он, опершись о перила, молча наблюдал за ней.
— У тебя, вероятно, есть какие-то сексуальные извращения. Беннати, — бросила она.
Он рассмеялся:
— Ты, женщина, тащи лучше свой зад обратно и перестань понапрасну там возиться.
— Что значит напрасно возиться?! — воскликнула она.
— Ну, ежу понятно, на что ты намекаешь, вот так наклонившись к холодильнику. Ты оттуда еще ничего не вынула.
Смеясь, Кори подхватила палочки и поставила на поднос коробки с едой. Поднявшись наверх, она увидела взбитые подушки и расслабленного, умиротворенного Беннати. Он привалил ее к себе на грудь, прислонился к изголовью. Сначала они ели палочками, потом кормили друг друга, смеялись, целовались, боролись за лучшие кусочки и снова целовались. Кристос залез рукой в соус и обвел пальцем вокруг ее соска, потом принялся слизывать.
То же самое он проделал и с другой грудью. Кори ощутила его вновь вспыхнувшее желание, переставила поднос на прикроватный столик и повернулась к нему. Толкнула на подушки и села верхом. Намеренно дразнящим движением потянулась к еде, стала его кормить — давала еду с палочек, намазывала соусом свою грудь. Он остановил ее, отобрал палочки.
— А теперь я хочу тебя и только тебя.
На этот раз, занимаясь любовью, он сказал, что любит ее. Прямо вот так и сказал: «Я тебя люблю». Но Кори не могла вымолвить ни слова. Он не заметил ее молчания, что еще больше уверило Кори в собственной правоте — еще слишком рано, и как бы уверенно она себя сейчас ни чувствовала, кто знает, что принесет завтрашний день.
Потом они задремали в объятиях друг друга. Проснувшись, Кори обнаружила, что он все еще спит, тихонько встала и спустилась вниз сварить кофе. Заснуть в такую ночь?! Просто невероятно!
— Хорошо пахнет, — услышала она его голос. — А который час?
— Первый, — ответила Кори, увидев его на лестнице.
Обернувшись полотенцем, Кристос опустился на диван рядом с Кори.
— Прямо-таки не знаю, как выдержу завтрашний день. — Он глотнул кофе.
— А во сколько надо встать?
— Около пяти.
Она кивнула. Потом, подвернув под себя ногу, заглянула в глаза:
— А я тебя еще увижу?
— Черт! Кори! — он чуть не разлил кофе. — Ты еще будешь спрашивать?
Она улыбнулась.
— Ты хочешь еще раз услышать, что я тебя люблю?
Она отрицательно покачала головой:
— Нет. Не хочу, чтобы ты трепал эти слова.
— Да, ты-то уж их явно не треплешь.