Филипп ждал продолжения — сейчас Люк скажет, что знает, кто такая Кори. Но тот держал паузу.
— Конечно, — наконец продолжил он, — упор сделан на требовании легализовать бордели, но там есть и приличный кусок об убитых проститутках. Полиция надеется, что кто-то проявится после передачи. Как думаешь? Кто-нибудь захочет?
Он даже глазом не моргнул, когда Филипп рухнул на стол и зарыдал.
— Ради Бога, Люк! Я этого не делал! Клянусь Богом. Я уже говорил, что посещал, занимался с ними сексом, но не убивал.
Люк задумчиво покачал головой, налил еще кофе.
— Разве я обвинял тебя, Филипп? А теперь попытайся взять себя в руки. В конце концов ты же не хочешь, чтобы Пэм узнала?
— А тут и знать нечего, — рыдал Филипп, стуча кулаками по столу.
Люк вздохнул.
— Хотелось бы верить, Филипп, — с печалью в голосе ответил он. — И я пытаюсь, но как объяснить, что ты был последним клиентом у каждой из них перед смертью?
— Не знаю, но я их не убивал. Поверь, Люк, не убивал.
— Тогда кто?
— Не знаю. Я не был рядом, когда они умирали. Я платил им. Я… Да, связывал их, но я не… О Боже! — Он стиснул голову руками. — Я не хотел причинять никакого зла, — плакал он. — Я только хотел… Хотел…
— Да, так что ты хотел? — спокойно поинтересовался Люк.
— Ради Бога, оставь меня! — взмолился Филипп.
— Ты хотел, — продолжал Люк менторским тоном, — всего лишь наказать Октавию. Так? Ты хотел бы заставить ее страдать за то, что она лишила тебя сил. Но у тебя для этого кишка тонка. — Он улыбнулся собственным словам. — Вот ты и топаешь к проституткам.
— Нет, нет, — убивался Филипп, — все совсем не так.
— А как?
— Я уже тысячу раз тебе говорил — они были живы, когда я уходил.
— Так почему бы тебе тогда не пойти в полицию? Там же мужчины, уверен, они поймут, почему ты спрыскивал проституток духами своей жены перед тем как связать и трахаться.
У Филиппа перехватило дыхание. В глазах его застыл неподдельный ужас.
Люк улыбнулся и пожал плечами.
— Следователь — мой приятель. На днях он мне поведал, что судебные эксперты изучили духи на каждом трупе. Пока эту информацию придерживают от общественности на случай, если кто-то сам признается. Но не секрет, что это любимые духи Октавии. Так это, случаем, не совпадение?
Филипп так дрожал, что едва мог вымолвить.
— Нет, нет, ты врешь. Ты специально… — Глаза его забегали по сторонам, будто он искал выход. Наткнувшись на взгляд Люка, Филипп вздрогнул, словно от удара.
— Хорошо, — прошептал он, — я спрыскивал их духами, но не убивал.
— О’кей. Ну не убивал — так не убивал. Я готов поверить. Но допустим, ты страдаешь провалами памяти и именно в таком состоянии их и резал. Что ж, это может служить тебе защитой. — Потом снова пожал плечами. — Или наоборот, ты очень хорошо знал, что делал, и не намерен признаваться. Я видел, каковы они после экзекуции, и на твоем месте я бы и рта не раскрыл.
Филипп посмотрел на него тяжелым испуганным взглядом.
— Что ты собираешься делать? — наконец выдохнул он.
— Делать? — Казалось, Люк удивился вопросу. — Он склонил голову набок, минуту-другую подумал, потом, будто рассуждая вслух, продолжил: — Только представь себе, что за сенсация — дочери того самого человека, который был с проститутками перед самой смертью, раскрутили это дело и подготовили передачу, которая поможет его поймать. Фактически они станут виновницами поимки собственного отца. — Он дико захохотал, явно радуясь ситуации, а Филипп словно остолбенел от ужаса.
— Люк, — с трудом выдавил он. — Я сделаю все. Все, что ты хочешь. Но ради Бога — не говори Аннализе или Кори про то, что знаешь.
— А значит, мы признаемся, что Кори наша дочь, так? Ну хорошо, кстати, она не заслуживает такого обращения с твоей стороны. Она мне рассказала, как приходила знакомиться с тобой. Конечно, она не знала, что я в курсе.
— Оставь их, Люк, умоляю тебя, оставь. Бери Октавию, если хочешь, но пожалуйста, ради Бога, не делай ничего плохого моим дочерям.
— Я думаю, отцы тех проституток, возможно, чувствовали то же самое по отношению к своим. А теперь давай-ка обратимся к вам с Октавией. Все ведь из-за нее, да? Она спит с твоими коллегами направо и налево, но не выносит, когда ты до нее дотрагиваешься. Она даже трахается с ними в твоей постели.
Филипп снова заплакал от бессилия и отчаяния, он задыхался от рыданий.
— Люк, пожалуйста, что тебе еще надо? Ты уже спишь с моей женой, с моими дочерями, ну что еще?
Люк помолчал с минуту, потом засиял, как будто только что придумал желание.