От больницы или типичного подобия приюта, сиё место отличалось радикально и больше походило на пансионат. Кругом цветы, море света и комфорта; старики тут и там снующие по коридорам. Те, кто сам не мог передвигаться, имел подручного – молодого санитара.
Нас заметили сразу же и не заостряя внимания местных, окольными путями привели в крыло, где проживала Поллин. Табличка на латинском у входа в просторный коридор говорила о многом – dementia. Даже не знающий перевода человек без труда поймёт какие люди обитают в этих покоях. Проблемы с памятью, мышлением и не способностями к повседневным делам, могли повлиять на весь процесс начатого дела. Хотя одна вещь, словно лампочка в конце туннеля, всё же вселяла надежду, а именно – у пациентов с деменцией долгосрочная память могла ещё работать. И я очень надеялась, что Поллин сможет ответить на вопросы касающиеся давно минувших дней.
Но и этому не суждено было сбыться.
Сопровождающий нас человек, негромко постучался в дверь и недожавшими ответа раскрыл её. Картина представшая глазам была не лучше той, что в особняке. Крик работника, который всё ещё держался за ручку двери, мог бы сотрясти всё здание, но моя быстрая реакция не дала фитилю разжечься. Рука плотно прикрыла рот и поглотила выражающиеся эмоции.
Мельком взглянув на напарника, я увидела «зелень» на его лице и отсутствующий взгляд. Повернув парня лицом к окну и напомнив о «дыши глубже», оставила его бороться со своими демонами.
– Когда очухаешься, приступай к работе, – его слабый кивок говорил о многом. Он хотя бы уже меня слышал.
– Какие мысли, детектив? – послышалось за спиной, когда я рассматривала комнату не переступая порога.
— О, мыслей очень много, как и предположений, но нам нужны факты. Шеф в вашем городке есть судмедэксперт или мне вызвать своего? – не оборачиваясь ответила я мужчине.
– Думаю, лучше вам вызвать своего, – после паузы сказал коп. — Я разберусь с камерами и позову для вас главврача.
– Спасибо, – мыслей в голове действительно было много, и мне казалось что одну часть из головоломки мы уже разгадали. – Тим, сходи в машину за чемоданчиком, за одно освежишь голову. И позвони доку, он нужен здесь.
Ответом было невнятное бурчание, но меня уже увлекла работа. Достав из кармана телефон, я начала фотографировать всё от пола до потолка. Особенно жертву.
Пожилая женщина сидела в кресле с пустым стеклянным взглядом, устремлённый в угол, а из уха торчала вязальная спица. Кровь, что вытекала из раны, уже успела немного засохнуть, значит жертва это сделала сразу после того, как узнала о нашем приезде. А то, что это явное самоубийство, я не сомневалась. И то, что погибшая была соучастницей того, что происходило в особняке и знала о содеянном в нём.
– Уайт, – после трёх гудков, раздалось в телефоне.
Держа аппарат у плеча, я попутно делала заметки:
– Это Куин, выдели мне двух помощников и отправь их с Марком. У меня тут «свежак» и надо по уму всё осмотреть.
– Будет сделано, – и только гудки были продолжением.
Когда же я убрала телефон в карман за спиной послышались шаги и приглушённые голоса. Тим вышагивал рядом с шерифом и главврачом, держа в руках маленький чемоданчик и свой компьютер.
– Детектив, – женщина средних лет с аккуратно уложенной прической, протянула мне руку. Как и весь персонал, она была одета в бирюзовую брючную форму, но сверху до колен, всё закрывал белый халат. – Я Аннабель Ньюман, главврач «Дома Грёз», чем могу помочь?
– Здравствуйте, доктор. От вас мне потребуется больничная карта Поллин, все принимаемые ею препараты, и конечно же, посетители, если таковые были и ваши характеристики о пациентке, – отчеканила я, делая пометки в блокноте. – И док, сюда едет мой судмедэксперт и несколько криминалистов, могли бы вы организовать ему место для работы и, может быть, частично закрыть это крыло, чтобы не травмировать персонал и пациентов.
– Да, хорошо. Я распоряжусь насчёт морга и всего остального. Здесь есть боковой выход, что бы вы могли беспрепятственно передвигаться.
– Благодарю, Тим иди с доктором за бумагами и видио с камер, а потом возвращайся. – Парень выглядел намного лучше и старался не смотреть в сторону комнаты.
И я опять осталась с Поллин на едине.
Не входя в комнату, я осталась у порога и устало осматривала пространство. Бледно-розовые стены, белый потолок и плинтуса, на которых был виден еле уловимый слой пыли. Кровать, на железной основе, имела механизм, который позволял менять положение пациента, от лежачего до сидячего. Разноцветный вязаный плед был аккуратно расправлен по заправленной кровати. На тумбочке у изголовья, что была немногим ассортиментом мебели в данном пространстве, стояли стакан, книга и радио. У противоположной стены был небольшой шкаф, в котором, я думаю, тоже было вещей по минимуму. Вторую спицу я разглядела на коленях жертвы.