Я подошла к кровати и наклонилась над ней, приблизив на сколько могла, своё лицо к её.
- А знаешь ли ты, чем закончилась эта история?
- Чем же? – Она явно пыталась саркастировать.
- Когда заплаканная девушка с криком выскочила в слезах из его комнаты, его не могли добудиться дня два. А когда он очнулся, то кричал, что он вампир и его нужно обезглавить. Ничью кровь он не пил, но ненавидел чеснок, серебро и до смерти боялся солнечного света. Его упрятали в психушку.
- И что я должна на это сказать?
- Знаешь, как звали этого ненормального?
Она обречённо вздохнула. Сейчас ты удивишься.
- И как же?
Я сладко улыбнулась и медленно произнесла:
- Бодуэн Жан-Франсуа-Мари Лефевр, твой прадед.
Она помолчала, переваривая.
- И что?
- А то! – Я взорвалась. Она так ничего не поняла. – Твой прадед, его дочь, потом твой отец и ты – вы все окончили жизнь в психушке.
- Но я ещё жива, - слабо сказала она.
- Не беспокойся. Это ненадолго, - Я злорадно следила, как её лицо покрывалось бледностью.
- Когда? – одними синими губами спросила она.
- Когда Господин решат.
Я встала. Господин звали меня, чтобы наказать. Что ж, пора. Я своё дело сделала. Даже сверх того.
- Меня зовут. Мы больше не увидимся. Признаться, я не много потеряю, когда мы распрощаемся. Ты была на редкость глупой и нудной.
Я направилась к стене. Иду, Господин, иду.
Долгое время я то приходила в себя, то впадала в забытье. Уколы и электрошок, холодный душ и снова уколы, от которых мышцы сводило настолько, что я не могла крикнуть – мышцы горла словно деревенели. Снова и снова уколы, от которых кипел мозг и, казалось, что он вытечет через глаза. Электрошок и снова уколы, от которых я то спала всё время, то никак не могла заснуть.
Когда я очнулась в последний раз, в окно светило солнце. Я помнила всё. Всё, что когда-то прочитала, услышала, увидела. Я вспомнила лица своих студентов на лекциях и взгляды сотрудников в общей столовой университета Сорбонны. Я помнила восторг и недоверие первых и скрытую ненависть, неприязнь и зависть вторых. Я вспомнила, что, хотя и считаю себя молодой, мне уже сорок семь лет. И большую часть своей жизни я отдала разгадыванию загадок таинственных наук. Да, я вспомнила, как утверждала, что нашла философский камень, оказавшийся не камнем и даже не жидкостью. Я вспомнила, как писала и издала статью о сокровищах катаров Монсегюра и тамплиеров Парижа времён разгрома ордена. Я вспомнила, как работала над докладом об истуканах острова Пасхи и первых пирамидах, об Атлантиде и путешествиях адмирала Чжен Хе вокруг света в XV веке, о Стоунхендже и рисунках плато Наска, о картах Пири Рейса и каменной карте тундры севера России. Да, я вспомнила всё. Все тайны мира мне известны. И чего я добилась этим? Я связана и заперта в сумасшедшем доме. Даже, если я выйду от сюда, кто мне поверит – сумасшедшей убийце, видевшей призраков? Сумасшедшая, у которой в роду были сумасшедшие каждое поколение? Боже, какая ирония! Ты дал мне знания, ты дал мне всю мудрость мира, ты раскрыл передо мной все тайны Земли – для чего?
- Многие знания приносят многие печали, - внезапно рядом с моим ухом раздался бесцветный голос. Я попыталась скосить глаза, но ничего не увидела.
- И не увидишь. Ты в бога веришь, потому что тебе в воскресной школе вдолбили, - снова раздался голос у другого уха. – От того ты меня и не видишь. Всякий представляет бога по-своему: для кого – седой старец с добрыми глазами, для кого – пожилая негритянка, для кого – мальчик с крылышками.
- Кто ты? – прошептала я. Я уже устала от этих загадок. Оказывается, не все тайны мира мне известны.
- Я твой Господин, - снова ответил голос откуда-то с потолка. – Я предлагал тебе то, что ты могла понять. Но тебе было мало. Пришлось тебя наказать.
- Так ты – бог?
- Ну, если хочешь, называй так. Хотя в нынешнее время это слово затаскали, и оно уже лишено смысла.
- Зачем ты со мной это сделал? – Мне было обидно и страшно, но я должна была понять.
- Ты меня не слушала, - В голосе послышалось раздражение. – Я же тебе уже сказал – ты хотела знать больше того, что могла получить и понять.
- Но ведь ты сам создал меня такой?
- Да, и дал тебе право выбирать – знать немногое, но быть в своём уме, или знать почти всё, но оставаться тут.
- Почти всё? – Я была вне себя. Я пожертвовала всем, чтобы знать всё, а оказывается меня обманули.
- Именно. Или ты думала, что я такой дурак, что одну тебя наделю абсолютными знаниями всего? – Голос рассмеялся. – Нет. До этого ещё очень далеко.