Так прошла первая половина ночи. Несмотря на окружавший его шум, Малкольм все больше уходил с головой в работу. Неожиданно все смолкло, как это случилось и накануне. Помещение заполнила внезапно наступившая тишина. Не было слышно ни малейшего шороха или скрежета, никто ничего не грыз, никто не пищал. Тишина стояла, как в могиле. Молодой человек вспомнил, как все было прошлой ночью, и машинально посмотрел в сторону кресла, стоявшего у камина. В то же мгновение он испытал странное, пронзившее все его тело, неведомое доселе ощущение.
Там, в высоком дубовом кресле, восседала все та же громадная крыса, неотрывно глядевшая на него своими зловещими глазами.
Малкольм инстинктивно схватил ближайший от него предмет — это оказалась книга логарифмических таблиц, — и запустил ею в животное.
Бросок оказался неточным, и крыса даже не пошевелилась. Тогда он решил повторить свой вчерашний эксперимент с кочергой — и вновь крыса буквально из-под носа ускользнула от него, стремительно поднявшись по веревке набатного колокола. Едва это случилось, как тишину комнаты снова наполнили привычные звуки гомонящих, суетящихся и словно внезапно оживших крыс. И в этот раз, как и накануне, Малкольм не смог определить, куда именно убежала крыса, поскольку свет лампы был явно недостаточен, чтобы осветить темноту под потолком, а камин к тому времени почти погас.
Посмотрев на часы, он обнаружил, что время приближалось к полуночи. Отчасти даже порадовавшись данному обстоятельству, он подбросил в камин свежих поленьев и уселся возле него, намереваясь приступить к традиционной чайной процедуре. В этот вечер ему удалось неплохо поработать, так что он позволил себе насладиться сигаретой и, сидя в дубовом кресле рядом с камином, с удовольствием отхлебывал чай. Покуривая, он поймал себя на мысли, что ему было бы очень интересно узнать, куда все же убегает эта гигантская крыса, а потом решил, что надо будет установить в доме крысоловку. После этого он зажег еще одну лампу и поставил ее так, чтобы лучи ее света как следует освещали стену справа от камина. Затем собрал все книги, что у него были, и положил их себе под руку, чтобы при необходимости было чем в крысу кинуть. Подняв с пола конец веревки набатного колокола, он положил его на стол, а сверху установил лампу. При этом он обратил внимание на то, какая гибкая и эластичная была эта веревка, и одновременно очень крепкая. А ведь ею, по его предположениям, не пользовались очень давно. На такой и человека можно повесить, подумал Малкольм. Покончив со всеми этими приготовлениями, он расслабленно откинулся на спинку кресла и проговорил добродушным тоном:
— Ну вот, подружка, теперь, как мне представляется, мы что-нибудь о тебе узнаем.
Он возобновил свою работу, и хотя поначалу его все же беспокоил крысиный шум, вскоре все его внимание снова сосредоточилось на уравнениях и формулах.
Неожиданно окружающая обстановка вновь привлекла к себе его внимание, причем на этот раз не внезапно наступившей тишиной, а слабым, размеренным покачиванием веревки и стоявшей на ней лампы. Стараясь не шевелиться, Малкольм поднял взгляд, скользнув им по стопке книг, и остановил его на веревке. Едва он сделал это, как тут же увидел, что гигантская крыса спрыгнула с веревки на дубовое кресло и теперь сидела на нем, по-прежнему неотрывно глядя на молодого человека.
Малкольм взял одну из книг в правую руку и, тщательно прицелившись, швырнул ее в крысу — та, проворно сдвинувшись в сторону, уклонилась от импровизированного снаряда. Он взял еще один том, потом третий и кидал их один за другим, но всякий раз безуспешно. Наконец, рука его нащупала еще одну книгу, он замахнулся, и тут же крыса резко, пронзительно, как ему показалось, явно испуганно пискнула. На сей раз он постарался прицелиться особенно тщательно — книга все-таки попала, издав при соприкосновении с телом весьма ощутимый глухой звук. Крыса вновь пронзительно запищала, повернула голову, бросив на обидчика полный ожесточенной злобы взгляд, снова забралась на спинку кресла и совершила отчаянный прыжок в сторону веревки колокола, после чего молниеносно забралась по ней и скрылась где-то в вышине. Лампа закачалась от неожиданного толчка, но, будучи достаточно массивной, все же не опрокинулась. Малкольм продолжал неотрывно смотреть в том направлении, куда убежала крыса, и тут же в свете другой лампы увидел животное, которое тут же прыгнуло на обшивку стенной панели и исчезло в отверстии, располагавшемся едва ли не по центру большой картины, висевшей на стене.