Возможно, что, когда Джоэл въехал в эту квартиру, он повстречался с ним. Новый жилец вполне мог сходить в подвал, чтобы узнать есть ли там стиральная машина или посмотреть на предохранители, если в его квартире погас свет. Потом, этот разговорный испанский язык у Джоэла… Потом, всем известный интерес Шерри к разного рода загадкам и тайнам… Они вполне могли познакомиться с Тоньо и только потом обнаружили, какого опасного приятеля приобрели.
Мое воображение с дикой скоростью закрутилось. Может, он как-то заставил Джоэла подчиняться ему? Возможно, амнезия была лишь прикрытием для выполнения приказов Тоньо. Но тут я вспомнила Джоэла лежащим на ковре в своей комнате в ту ночь, когда я нашла его. Это не было обманом. Он был беспомощен и отнюдь не бегал, выполняя зловещие поручения. У меня от всех этих загадок закружилась голова.
Потом вместе с Вероникой мы стояли возле двери Переса. Маленькая смуглая женщина копалась в своей старой черной сумке, пытаясь отыскать ключ. Я тогда была испугана произошедшей с Вероникой переменой. Лицо ее окаменело, она как бы погрузилась в себя. Мне даже показалось, что она откажется перевести мой вопрос.
И тут голова у меня перестала кружиться. Испанский Гарлем был не чем иным, как пуэрториканской деревней, а деревенские жители скрывают свои сплетни от посторонних. Но ведь Вероника жила в Эль-Баррио. Она несомненно знала о том, какую угрозу Тоньо Перес представляет для Джоэла.
Я остановила такси и дала адрес Вероники.
Пока такси ехало по Лексингтон Авеню к Эль-Баррио, я смотрела на обитателей этой улицы, выходящих из своих квартир после долгого зимнего телевизионного сна, чтобы погреться на весеннем солнце второй половины апреля. Тротуары были заполнены разодетой в кожу молодежью, беременными женщинами, толкающими перед собой коляски, нетвердо стоящими на ногах алкоголиками и небритыми бродягами. Возле одного из кафе, забросив свои тележки с апельсинами, двое стариков играли в домино. Мы въехали в испанские кварталы, и мне показалось, что мы едем по Калле Себастьян в Сан-Хуане. На одном из домов красовалась вывеска «Botanica» — то, что я раньше считала обычным цветочным магазином.
Рядом с церковью располагалась библиотека, из которой раздавались звуки ритмичной музыки. Чуть дальше на тротуаре были установлены лавки с тюлем и сатиновыми платьями. Повсюду виднелось несметное количество мастерских по ремонту телевизоров и фотоателье, увешанных свадебными фотографиями. Даже овощи тут были другими. Остановившись на красный свет неподалеку от «bodega» — овощного магазина, я заметила, что там продаются маленькие бананы, величиной с палец, которых я не видела со времени своего путешествия в Пуэрто-Рико. Тут же рядом были и другие экзотические фрукты и овощи, названий которых я даже не знала.
Мы свернули на Сто сороковую улицу, где жила Вероника, и остановились перед красной тележкой с зеленым зонтом, хозяин которой продавал мороженое целой толпе ребятишек. Когда мы наконец доехали до дома Вероники, я расплатилась с таксистом и вышла. Группа мальчишек столпилась возле одного из сверстников, игравшего на гитаре. Я прошла еще несколько игроков в домино. Какая-то женщина, перегнувшись через подоконник, кричала по-испански трем другим женщинам, сидящим на тротуаре на кухонных табуретках. Рядом играли дети, убегая от двух мальчишек на велосипедах. У дверей кирпичного дома Вероники сидела пожилая женщина с волосатым подбородком. Из-за зарешеченного окна первого этажа на нее смотрел большой белый кот. Волнуясь, как бегун на старте, я подошла к двери.
— Извините, Perdóneme, — сказала я, обходя сидящую женщину. Рядом с ней стояла наполовину пустая бутылка вина, и я побоялась, что она схватит меня за ногу. Но женщина не обратила на меня внимания.
Лестничная площадка ничем не отличалась от площадки в доме Джоэла на Второй Восточной улице. Сломанные перила, запах готовящейся пищи, надписи на стенах, доносящаяся из одной квартиры ругань на испанском… На втором этаже лампочка не горела, поэтому мне пришлось зажечь спичку, чтобы посмотреть на номера квартир. Это был один из тех домов, решила я, где гостиная расположена у самого входа, кухня и ванная — в дальнем конце, а спальни, не имеющие окон, — посередине. Найдя нужный номер, я постучалась. Почти тотчас дверь открылась и передо мной появилась маленькая девочка, у которой выглядывали кружевные панталоны, в ушах висели золотые сережки, а на голове громоздились огромные пластиковые заколки.
В ответ на взгляд ее непропорционально огромных глаз я попыталась улыбнуться.