Но процесс все равно тянулся медленно. То Джон не отвечал на звонки адвокатов, то Салли не находила, что сказать и игнорировала автоответчик, искала старые свидетельства, которые бережно хранились в красной папочке рядом со свидетельством о рождении и прочими ценными актами.
Обручальное кольцо покоилось в маленьком бархатном мешочке «Тиффани» рядом с пустыми пузырьками барбитуратов. Она вынула его на четвертый день прибывания в Готэм, когда впервые показалось солнце. Кольцо казалось стало чуть большим на безымянном пальце, больше не сидело как влитое, как раньше. Салли несколько раз подносила руку к свету, вглядываясь в эту россыпь бриллиантов, которая теперь напоминала количество попыток самоубийства путем таблеток. Семь? Восемь?
Свои слезы она не смогла обратить в драгоценные камешки — Джон бы разорился, но нервные срывы и попытки сведения счетов с жизнью легко бы вписывались под это количество.
В субботу Салли впервые вспомнила про Артура Флека. На самом деле, она записала его имя и мелкими буквами дописала «Пересечение 14-й улицы» еще тем же вечером, когда поднялась на свой этаж и замерла в узком коридоре. Ключи от казенной двери без таблички «Райан» под звонком, болтались на английской булавке и, кажется, провалились в подкладку пальто.
Пакет из «Макдональдс» мешался, но и ставить его на грязные полы тоже не хотелось. Мало ли кто здесь ходит, а с этой забастовкой не далеко и до эпидемии чего-либо, если не вспышки чумы, как ляпнул кто-то за столиком знаменитой забегаловки.
Раньше Джон всегда держал покупки или доставал из заднего кармана запасной ключ. Да раньше и нужны не было острой в закупке продуктов. Они могли ходить в любое кафе, а по пятницам и в ресторан, если бы Салли захотелось. Теперь некому было и подержать чертов бумажный пакет с остывшей большой картошкой и сухим чизбургером, которому не хватало горчицы.
На секунду ей хотелось, чтобы этот новый знакомый, Артур, вынул из кармана пальто английскую булавку и без лишних усилий совладал со слабеньким замком, а ей осталось бы только пнуть краем сапожка пнуть дверь.
Вроде бы мелочь, а как важно!
Когда со злосчастной дверью было покончено, она и записала его имя на пакете «Макдональдс». В телефонном справочнике ее имя еще не значилось, а потому ждать звонка от него не следовало, но и звонить первой… Салли уже когда-то совершила эту ошибку, как говорила мать, не позволила мужчине завоевать себя, а кинулась в капкан сама, позабыв о гордости.
В субботу вечером они никогда не ходили в «Пого». Там было не протолкнуться в выходные, если заранее не зарезервировать столик, а сидеть у стойки у стены — удел одиночек. Тех, кто ходил в подобные заведения, чтобы познакомиться или напиться. Салли хотелось бы, чтобы бывший муж увидел, как у нее все отлично и без него.
Она даже представила, как прижалась бы крепче к новому партнеру, невзначай махнула рукой, демонстрируя новое колечко, и похлопав ресницами, протяжно произнесла бы: «У меня все отлично, а чего ты хотел, Джонни?».
К сведению, Салли никогда не называла его «Джонни».
Она нашла его в телефонном справочнике, обнаруженном в прикроватной тумбочке у тахты. Вернее, номер был не его, а Пенни Флек, но домашний адрес совпадал, потому у Райан не оставалось сомнений в правоте. Но, черт возьми, он жил с матерью? В квартире сестры?
Замерев у телефона, Салли несколько раз одергивала себя в верности этой идеи. Снова обивать пороги чужого дома, чужой семьи, чтобы не чувствовать гложущее одиночество или собственная гордость? Она была в состоянии придумать самой себе занятие, если бы хотела. Просмотр ток-шоу того же Мюррея Франклина, который, казалось, жил в этой студии и занимался только записью выпусков, потому они выходили каждый день.
Когда-то она была в этой студии. Правда, тогда шоу принадлежало не Мюррею, а кому-то другому, его предшественнику. Приглашение Райан выиграла случайно, простое везение и не более того. Впрочем это было очень давно. Еще до замужества и всего прочего, и тогда еще имело какое-то значение для нее.
Но явно не сейчас.
Салли снова посмотрела на обведенную маркером строчку с фамилией «Флек» и нарисовала у буквы Ф в начале страницы цветочек. Фи, какое ребячество! Прикусив кончик языка, она порывистыми движениями попыталась замаскировать собственное творчество и, наконец, протянула руку к телефонной трубке.
Черт возьми, что она скажет? Это будет выглядеть как свидание? Совсем отчаявшаяся разведенка названивает первым встречным чудикам, надеясь, что это как-то решит проблему?
А корни всех проблем у нас в голове. Так, по крайней мере, говорил психиатр Джона. И мама, конечно, куда же без нее.
Она снова взвесила плюсы и минусы субботнего вечера в одиночку. После отъезда у нее была чертова дюжина таких вечеров, которые коротались у телевизора или за книгой, которых в вытянутом стеллаже в гостиной, так называемой «семейной библиотеке», было довольно много. Но за прочтением Диккенса ее клонило в сон, а от вида сложенной пополам программы телепередач из газеты, веяло тоской.
В конце концов, Салли ничего не теряла.
«Ни одна уважающая себя девушка никогда не позвонит первой».
Иди к черту, мама!
Райан нервно накрутила телефонный провод на указательный палец. Три протяжных гудка и никакого ответа. Даже такой Мистер Шутник имеет пару на субботний вечер, возможно, веселится где-то с этой самой Пенни, может, она и не родственница ему вовсе, а жена, которая содержит и подпитывает тягу к творчеству?
Испорченному (не меньше нее) Джону эта версия пришлась бы по вкусу. Они часто любили подтрунивать над теми, кого финансово состоятельные жены держат на коротком поводке, превращая в ручную мартышку, которая все сделает: и первоклассно отлижет, и поцелует в зад, чтобы получить разрешение сходить в боулинг с плебеями-коллегами по работе.
Протяжный гудок автоответчика вернул ее в чувство. Громко дышать в трубку и молчать было бы глупо.
«Эм-м-м, — призрачная уверенность в правильности решения, подобно утреннему туману рассеялась в воздухе. — Это сообщение для Артура Флека. Артур, это Салли, помните? Салли Райан, мы встретились с вами у аптеки. Помнится, — боже, дурость-то какая! Она совсем разучилась разговаривать по телефону! — Вы говорили, что выступаете в клубе, и я тут подумала, может, мы с вами сходим куда-то? Если вы, конечно, не заняты, в общем-то, да, думаю, что это было бы неплохой идеей, как вам?»
Повесив трубку дрожащей рукой, Салли почувствовала, что у нее повысилось давление, а может, просто нервы шалили. Вот тебе и субботний вечер. Ее первая суббота после развода.
Она присела на старое кресло и скрестила руки на груди, в ожидании, что сейчас же телефон должен зазвонить вновь, а ей нужно звучать непринужденно, будто бы уже появились другие планы, и это не она, Салли Райан, еще пять минут назад блеяла в трубку о встрече.
Ноги сами по себе отбивали какой-то дьявольский ритм по старому паркету. Следовало бы успокоиться. Вдох, щипок под ребра, глубокий выдох. Щеки полыхали огнем.
Это всего лишь телефонный звонок.
Салли прошлась по комнате, подумывая о том, в каком платье лучше будет сходить в «Пого» или тот же «Макдональдс». Она выдвинула чемодан в центр комнаты и сбросила на кресло несколько платьев, которые могли бы соответствовать обычному ужину, пусть и хлопьям с молоком.
Прошло десять минут с ее звонка. Райан постучала наманикюренным пальчиком по циферблату наручных часов, точно десять минут. Она проделала еще один круг по комнате, а после демонстративно ударила себя по лбу. Ее номер волшебным образом все еще не появился в справочнике. Перезвонить означало бы признать, что она все-таки неудачница, ждала его звонка, считала минуты, думала над этим приглашением и гипнотизировала телефонный аппарат. Чушь какая-то!