Я ведь просто пытаюсь помочь.
Правда?
Сама уже не знаю. Я пыталась помочь, а деньги его только расстроили.
Иду на кухню и обнаруживаю, что винный шкаф почти пуст. Остался только рислинг — слишком сладкий, слишком тягучий, как мёд. Но сойдёт. Наливаю бокал и прислоняюсь к окну от пола до потолка, глядящему на город, и всё обдумываю. Я так радовалась, что у меня всё ещё есть возможность заглянуть в жизнь Глеба. Но теперь этот взгляд угрожает разоблачить меня.
Делаю ещё глоток вина, блуждая из комнаты в комнату. Призрак, преследующий собственный дом. Хуже того, призрак, который слишком много пьёт. Игнорирую телефон, когда он пиликает, сообщая о новых сообщениях в приложении для знакомств, отключаю напоминание отправить рабочее письмо. В голове всё равно слишком мутно. Клянусь, это сладкое вино ударяет в голову быстрее. В конце концов, сажусь и просматриваю десяток уведомлений — запрос на повторный приём через рабочую почту, сообщение от Софы, напоминающее о внезапном изменении в расписании. В приложении для знакомств меня ждут три сообщения, но я не уверена, есть ли в этом смысл.
Ещё один бокал вина.
Откинувшись в кресле, которое ты так любил — правильный изгиб для коленей, говорил ты , чтобы снять нагрузку со спины, — думаю о десятке нитей, которые могут распуститься в одно мгновение, если Глеб поймет, что я следила за ним, что у меня есть личный блокнот с записями о его перемещениях, что я преследовала его семью до могилы, что я — твоя жена. Твоя вдова .
Внезапно приходит ещё одна случайная мысль, и я резко сажусь. А что, если Сергей не сделал так, как я просила, и моё имя оказалось указано вместе с чеком, который он отправлял?
Хватаю телефон, пробегаю пальцами по экрану, перехожу с одного экрана на другой, пока не достигаю цели, пока в динамике не раздается далёкий звонок.
— Алло? — приветствует меня усталый мужской голос.
— Сергей, мне нужно кое-что спросить.
— Мара? Ты в порядке? — Он кашляет. — Господи, час ночи. Что случилось?
Замолкаю, услышав, который час, вспоминая, что большую часть бутылки сладкого вина я выпила в одиночку. И вот теперь звоню брату посреди ночи, скорее всего, разбудив его жену, его семью…
— Я просила тебя убедиться, что моего имени нет на чеке. Или на каких-либо документах.
Сергей не отвечает. Вероятно, он сбит с толку.
— Чек, Сергей! Для семьи, которую убил Андрей.
— Господи, Мара. Ты разбудила меня из-за этого? Я же сказал, что всё улажу. Твоего имени нигде не было. Всё было отправлено от имени Наследников Андрея Мацкевича.
— Ты уверен? — Мой голос звучит слишком высоко, слишком отчаянно. Я сама это слышу.
— Я сделал то, что ты сказала. А теперь расскажи, что происходит. Что случилось?
— Прости. Я виновата. — Мне хочется, чтобы телефон просто выпал из руки. Хочется свернуться калачиком и уснуть, притворившись, что сегодняшнего дня не было. Притвориться, что последних двух лет не было. Но Сергей всё равно перезвонит. Он может даже заявиться ко мне домой. — Я в порядке. Честно. Напишу тебе завтра, ладно? — Не жду его ответа. Вместо этого сбрасываю звонок, смотрю на телефон и начинаю составлять список дел в уме. На первом месте: Сказать Глебу, что нашему общению конец. Я согласилась ещё на несколько недель. Они прошли и ушли. Сделаю это первым делом в понедельник. Я должна.
Но сейчас мне нужно отвлечься. Подойдёт что угодно. Поэтому возвращаюсь к телефону, открывая приложения одно за другим — прогноз погоды (завтра дождь), моя почта (уф, разберусь в понедельник), социальные сети (слишком много счастливых жён и улыбающихся детей; им что, совсем наплевать на то, как это чувствуют такие, как я?), и, наконец, приложение для знакомств. Потому что мне нечего терять.
Новые ожидающие сообщения от мужчин, ищущих «сахарную мамочку». Мужчин, которые считают, что позирование с пивными банками привлекательно. Мужчин, которые действительно упоминают своих бывших жён в профилях. Один красный флаг за другим.
Почему я не могу встретить кого-то нормального?
И тут я вспоминаю — ведь я встретила. Доктора. Марка.
Для этого понадобится ещё вина. Бреду на кухню, едва не спотыкаюсь о собственные ноги и добираюсь до пустой бутылки, которую опустошила. Я забыла, что вылила последние капли всего десять минут назад. Завтра мне будет плохо, но если я уже знаю, что мне будет плохо, зачем останавливаться?
Нахожу маленькую бутылочку просекко, спрятанную в глубине холодильника, откручиваю пробку, позволяю ей выскочить с хлопком и отпиваю пузырьки, пока они переливаются через край на руку. Наклоняюсь над раковиной, чтобы вино не оставило липкого беспорядка на столешнице.
И не могу не думать о тебе . Как ты спотыкался по кухне в поисках хоть какого-нибудь алкоголя ближе к концу.
Отгоняю эту мысль, предпочитая осушить бутылку просекко. После того как она опустела, решаю, что будет хорошей идеей отправить сообщение Марку.
Марина : Ты мне разве не должен второе свидание?
Полностью игнорирую предыдущие сообщения — то, где я сказала, что проверю расписание и свяжусь с ним, и несколько последующих, где он спрашивает о делах, а я так и не ответила. Я «заморозила» его, точно так же, как в истории, которой он поделился со мной о своём первом свидании после возвращения в мир онлайн-знакомств.
Пролетают секунды, затем минута. Где-то в этом промежутке мои глаза фокусируются на времени — 1:32 ночи. Господи. Я снова забыла, как поздно. Снова. Уже собираюсь бросить телефон, позволить себе рухнуть на диван и отключиться.
Но он издаёт звон, приходит новое сообщение. Выпрямляюсь и читаю его.
Марк : Это призрак?
Мне требуется секунда, чтобы понять, что он имеет в виду — он подшучивает надо мной. За то, что я исчезла. Улыбаюсь и пишу в ответ.
Марина : Прости. Было много работы.
Марк : Честно говоря, удивлен тебя слышать. Отговорка про головную боль — старейшая в мире.
Марина : У меня правда болела голова. Может быть, я должна тебе второе свидание.
Стучу ногтем по пустой бутылке просекко, внезапно заливаясь каким-то странным, легкомысленным весельем. Я рада говорить с ним. Слишком рада. Заставляю себя сделать глубокий вдох и обдумать это — обдумать, почему. Если бы я была своим собственным терапевтом, что бы я подумала?
Наверное, что я одинока.
Может быть, что мне полезно говорить с кем-то, кроме Глеба.
Марк : Может быть.
С моим сердцем происходит что-то странное — может быть . Как будто, может быть, он не хочет со мной разговаривать. Не хочет снова видеться. Но появляются три точки, показывая, что он всё ещё печатает.
Марк : Поздно уже. Разве что ты где-нибудь, скажем, в Тайланде. В таком случае там ещё рано. Ты в Тайланде?
Моя грудь сжимается от радости. Он поддразнивает меня. Флиртует.
Марина : Вот бы. Может, поедем?
Марк : Конечно. Прямо сейчас?
На секунду представляю это — встретиться с ним в аэропорту, сесть на первый рейс до Лондона. Отправиться в отпуск с красивым почти незнакомцем. Восторг от возможности сделать в этот момент всё, что захочется. Я могла бы это сделать. Могла бы. Паспорт в сейфе. Яндекс.Такси будет через пять минут. Начинаю печатать в ответ — Да, поехали! Но он отвечает раньше, чем я успеваю.
Марк : Ах, если бы снова быть молодым. Иметь возможность уехать в любой момент. Придётся отложить кругосветное путешествие, но, может быть, международная кухня — это следующий лучший вариант? Завтра вечером?
А ведь я собиралась сказать Софе перенести мои приемы. Я собиралась это сделать. Уехать, бросить свою жизнь по прихоти. И я была в восторге от этой мысли. Или, может быть, я просто пьяна.