Глава 8.
- Прошу проходите, Джон, - произносит низким, спокойным голосом епископ, открывая передо мной одну из двойных дверей своего кабинета.
Справившись о моем самочувствии и получив информацию, что мне оказали необходимую медицинскую помощь, епископ Абрам пригласил меня на разговор.
- Возможно с ушибленными ребрами Вам будет удобнее на диване. Устраивайтесь, Джон, не стесняйтесь, - если бы я не знал статус епископа Абрама, то у меня возникло бы чувство, что я общаюсь со своим добрым дядюшкой, если бы он у меня был.
- Благодарю, - немного болезненно морщась, произношу я, садясь на кожаный диван, расположенный в дальнем углу кабинета епископа, который выглядит, как отдельная зона отдыха.
Сам по себе кабинет представляет собой большое помещение с большими деревянными окнами, высокими потолками. Тяжелой деревянной мебелью цвета орех, вероятнее всего сделанной из дуба.
Большой древний каменный камин напротив окна. Между ними большой стол. За столом еще одно окно, но меньше размером, чем основное. В углу справа от входа в кабинет стоял кожаный диван, на котором сейчас расположился я, маленький столик, одно кожаное кресло и напольный, высокий торшер. В противоположном углу дверь, куда она вела я не знал. Также у стен стояли различные полки с книгами.
Сейчас в кабинете единственным светом были зажженный камин, напольный торшер и настольная лампа, стоящая на столе в противоположной стороне кабинета.
- Оставь нас, - произнес епископ, подбрасывая полено в камин, обращаясь к своему помощнику, что стоял в дверях намереваясь закрыть их и остаться в кабинете.
Помощник Алан замялся в дверях, удивленно уставившись на епископа, но один взгляд Абрама заставил выполнить указание.
Я молча сидел, ожидая начала разговора, ради которого меня сюда позвали.
Епископ неторопливо подошел ко мне и расположился в соседнем кресле, устало выдохнув.
- Как тебе работается с Сабриной? – епископ внимательно следил за мной своими голубыми глазами, задавая свой вопрос.
- Риной?
- Да. Все уже много лет зовут ее Риной, только я продолжаю звать ее Сабриной, - губ епископа Абрама коснулась легкая улыбка. Такие улыбки возникают у людей, когда они говорят о дорогих их сердцу людях.
- Прошло еще мало времени, чтобы судить. Но, я думаю, Вы сами понимаете, что пока это непросто.
- Ты подобрал правильное слово, - ухмыльнувшись произнес епископ. – Непросто…с Сабриной действительно иногда бывает непросто.
- Иногда? Епископ Абарам, со всем моих уважением….
- Ты прав. Почти всегда.
Губы епископа растянулись в широкой улыбке.
- Я думаю, что Сабрина никогда тебе не расскажет о том, как она стала одержимой.. однако, я считаю, что ты должен знать эту историю. Возможно, она даст тебе кое-что понять, а может просто будет пустой информацией.
Епископ замолчал, уставившись в столик перед нами, словно собираясь с мыслями или мужеством рассказать о прошлом Рины.
- Знаешь, - епископ сидел в кресле, устало откинувшись на спинку кресла и смотря в одну точку перед собой, - Это случилось двадцать пять лет назад, но у меня до сих пор мурашки по телу, когда я вспоминаю картину, которую мы застали.
Моргнув, его взгляд поднялся куда-то вверх, к дальнему окну, и завис теперь там, продолжая свой рассказ.
- В те времена, я был еще сотрудником Церковной полиции. У меня было дежурство и к нам поступил вызов в канун рождества о страшных криках у соседей. Когда я услышал адрес, на который нам предстояло прибыть, все внутри меня похолодело. Это был адрес моего старшего брата. В тот вечер на ужине в его доме находились наши родители, его жена и их пятилетняя дочь Сабрина.
Епископ прервался на мгновение, грубо проведя по своему лицу рукой. Жест походил на попытку стереть из своей памяти ужасные воспоминания.
- Когда мы прибыли на место. Нас встретили обеспокоенные соседи, которые утверждали, что еще полчаса назад из дома доносились душераздирающие мужские крики. Только в тот момент дом стоял в мертвой тишине. Лишь свет из окон и не единого движения. Дверь оказалась не заперта. Я решил войти первым. И то, что я там увидел.., - епископ нервно сглотнул, а глаза его расширились, словно это вновь было перед ним, - Повсюду были брызги крови. У двери мы обнаружили первый труп. Мужчина в черной одежде, лежа на животе, в луже собственной крови. Я медленно ступал в глубь дома. Кровь была повсюду на стенах в холле, в коридоре. Когда я развернулся к гостиной.. за накрытым, праздничным столом я обнаружил своих мертвых родителей. Белая скатерть и еда были залиты их кровью. Мой брат лежал на полу, рядом с камином с перерезанным горлом, рядом с ним его супруга Джейн, на ней были многочисленные порезы.