Когда в конце концов она, словно за ней кто-то гнался, бежала через пустой холл, Адама она, можно сказать, даже не заметила. С непередаваемой небрежностью он сидел, забросив ногу на ногу, на кожаном уголке неподалеку от входной двери, рядом с ним лежал сложенный журнал. Под расстегнутым пальто виднелись костюм и галстук.
Еще одна новая особенность Адама. Раньше он никогда не выглядел на все сто, всегда носил простые брюки и свитер. Тогда эта непринужденность особенно импонировала Леа, потому что его стиль контрастировал с его необычайно красивым лицом и атлетическим телосложением. Эта модная элегантность в сочетании с отстраненным поведением Адама вызывала у Леа ощущение, будто на сцену вынесли неправильные декорации к спектаклю.
Некоторое время она подумывала над тем, чтобы просто пробежать мимо. Сделать вид, что Адаму не удалось проникнуть в ее затурканное сознание. В точности так, словно и не было той встречи в баре под девизом «Плохой сон» несколько недель назад. И пусть бежит за ней, если хочет!
Но затем взгляд ее упал на женщину, стоявшую за спиной Адама, словно адвокат дьявола. Она остановилась как вкопанная в нескольких шагах перед уголком. Неестественно стройная обладательница брючного костюма, светлые волосы которой были собраны на затылке в великолепный узел. Она стояла позади Адама, но слегка в стороне, положив руку на спинку дивана, совсем рядом с его плечом; так она могла бы быть вороном, что сидят на плече у волшебников из сказки и мрачно оглядываются по сторонам. Леа тут же почувствовала, как внутри у нее поднимается неизмеримое отвращение. Охотнее всего она зарычала бы на эту женщину, обнажив в оскале верхние зубы. Вместо этого она обернулась к Адаму, который как раз поднялся с дивана.
— Давай покороче, — поздоровалась с ним Леа. — У меня сегодня был ужасный день, и совершенно нет сил на эти твои игры.
— Добрый вечер, Леа. Позволь представить тебе Меган.
Если необщительность Леа и произвела на Адама впечатление, то по лицу его, по крайней мере, этого видно не было. Он спокойно подошел к Леа, а блондинка тут же оказалась рядом.
— Можно сказать, Меган — вроде моей правой руки. К сожалению, я пользуюсь ее услугами только на время моего пребывания в этом городе. Как ты наверняка помнишь, некоторые из нас крайне неохотно окружают себя смертными… Меган, это Леа. Вообще-то я не знаю, в качестве кого я должен ее представить… Может быть, моя спутница на сегодняшний вечер?
Леа склонила голову набок и глаза ее яростно сверкнули.
— Сейчас я пойду домой. Если ты настаиваешь, можешь пойти со мной и наблюдать, как я уютно устроюсь на диване в гнезде из листков бумаги.
Адам улыбнулся Леа ужасающе равнодушно, забирая у нее тяжеленную сумку. Затем вывел ее на улицу и подвел к лимузину, ожидавшему их прямо перед зданием издательства. Вежливо открыл перед ней заднюю дверцу, и когда она упрямо заявила, что хочет сидеть впереди, он осторожно подтолкнул ее внутрь автомобиля, а сам мягко скользнул за ней. Меган, все еще не произнесшая ни единого слова, села впереди, рядом с водителем. Пока Леа удивлялась, шофер завел автомобиль, и машина с мягким урчанием сдвинулась с места.
— Личная ассистентка, шофер, лимузин… Тебе не кажется, что в этом чересчур много китча, Адам? Я думала, ты не нуждаешься в подобных вещах.
Она никак не могла перестать нападать на него, хотя не желала ничего иного, кроме как проявить хоть толику того спокойствия, которое излучал этот мужчина. Но поскольку уж ее переполняли эмоции, она хотела добиться от него хоть какой-нибудь реакции. Но Адам не поддался на провокацию. Он молчал, и от страха Леа едва не принялась колотить в мягкую кожу сиденья.
Внезапно Адам повернулся к ней, и она невольно задержала дыхание. Небрежным движением он расстегнул ее плащ, затем размотал шейный платок, которым она укутала шею, открыв таким образом декольте. Леа поймала себя на мысли, что маленькая дикая часть ее отчаянно мечтала о том, чтобы кончики его пальцев коснулись ее кожи. Но Адам не сделал этого. Вместо этого он откинулся на сиденье и запрокинул голову назад, прикрыв глаза и приоткрыв рот. Его руки теребили в руках шейный платок Леа, все еще хранивший тепло ее кожи.