Потом проводник доставил замученного Каймана, и Мышка совсем было решила, что можно расслабиться и поспать.
Не тут-то было!
- Мышонок! Не спи, нельзя. Поднимайся, выпей вот это.
Сталкер тыкал ей прямо в лицо большую жестяную кружку с каким-то дымящимся варевом. Девушка сдуру вдохнула пар и закашлялась. Похоже было на отвар из носков - хорошо выдержанных на ногах в течение нескольких суток похода. Ее собственные носки, надо полагать, прямо сейчас примерно так и пахнут. И что, вот это ей предлагают пить?!
- Ни за что, - твердо сказала Мышка. - Хватит надо мной издеваться. Дайте умереть спокойно.
- Глупая! Это травяной сбор. Снимет отходняк после стимуляторов.
Оттеснив Каймана, над Мышкой навис хозяин хуторка.
- Загонял он тебя, деточка? А ты по шеям его, по шеям! Но отраву... тьфу, отвару!., выпить придется. Я верно говорю, от него попускает.
Девушка сдалась.
- Давайте отраву.
Варево оправдало ее худшие ожидания. Вкус оказался под стать запаху, так у что у нее даже челюсти свело от отвратительной горечи и привкуса пыльной тряпки. Мышка закашлялась так, что из глаз полились слезы.
- И где вы эти травы собирали? - мрачно спросила она, отдышавшись.
- А где придется, милая, - небрежно махнул рукой проводник. - Я как увижу, что слепая собака траву жрет, так и примечаю - полезная, значит.
- Хватит врать, дядя Миша, - буркнул Кайман. И пояснил девушке: - Все тут растет, у него на огороде. Иссоп, кинза, еще какая-то дрянь, но вполне съедобная, ее даже в кулинарии пользуют. Ну разве что радиоактивная немножко...
- Да вы оба надо мной издеваетесь! - рассердилась Мышка.
Она приподнялась было и даже возмущенно стукнула кулаком по полу. И тут ее накрыло приступом. Девушка скрутилась жгутом, невыносимо болело в правом боку, все мышцы горели огнем, голова разваливалась на части, тошнило... Ох.
- Потерпи, милая, потерпи, - уговаривал ее дядя Миша.
А Кайман куда делся, интересно знать? Мышка скосила глаза. Кайман валялся рядом на тюфячке и, судя по всему, отдавал концы. Ага, очень хорошо - значит, вместе помрем...
Часа два Мышке было плохо, очень плохо и еще хуже. А потом внезапно полегчало. Тут-то она и заснула. И только проваливаясь в сон, вспомнила, что наверху все это время бушует выброс.
Сны были тяжелыми, горячечными. Она куда-то бежала, выбивалась из сил, тело отказывалось слушаться, а надо было бежать дальше, а она словно застывала в липком меду, в янтаре, в загустевшем киселе вместо воздуха - как там, в подвале, когда чужая сила вырвала у нее из рук винтовку и отняла способность двигаться... Но Мышка преодолевала сопротивление, она шевелила ногами - только очень, очень медленно, и с ужасом понимала, что к ней огромными прыжками мчится химера, и не убежать, не скрыться, а оружия нет...
Когда девушка наконец вырвалась из липкого сна, то постаралась сразу же все забыть. Жаль, что в подвале нет окон. Говорят, и она верила, что если проснуться и посмотреть в окно, то сон забудется.
В подвале не было не только окон. С просыпа Мышке первым делом понадобилось на горшок. Она направилась к двери, но проводник ее остановил.
- Куда?
Мышка объяснила.
Дядя Миша покачал головой.
- Выброс еще не кончился. Фигачит и фигачит, прямо страшное дело в этот раз. Хорошо, что вы сюда успели, потому что если бы не успели бы - эх, пришлось бы мне за упокой за ваш пить. А так, видишь, пью за здравие!
Проводник поднес ко рту кружку и сделал глоток. Дядя Миша сидел в дряхлом кресле, початая бутылка водки стояла рядом с ним на полу. Еще одна, пустая, валялась неподалеку, и было совершенно понятно, как именно он провел эту ночь.
- Ну, отвернитесь тогда, - хмуро сказала Мышка. - Вон в том углу сейчас будет лужа.
- А хорошо, хорошо, - благодушно закивал проводник. - Ты не переживай, это там не первая лужа будет. Ничего, пол земляной... все нормально, в общем.
Мышка заснула снова, и на этот раз спала без кошмаров. Судя по отлежанным бокам, она проспала всю ночь и все утро. А проснулась от громких причитаний дяди Миши.
Правду сказать, сначала она подумала, что проводник допился до белой горячки. Две бутылки водки подряд способны укатать даже его привычный организм. Но дядя Миша не беседовал с космическим разумом и не гонялся за покемонами. Он лишь с монотонным упрямством повторял на разные лады, что все пропало. И еше ругался - сплошь матерно и весьма затейливо.
Кайман со стоном оторвал голову от тюфяка.
- Ты чего, дядя Миша, офонарел? Чего ругаешься?
Мышка только сейчас впервые заметила, что еще дальше, под самой стенкой, лежит еще один человек. Он лежал на спине и не шевелился. Клоун? Девушка с раскаянием подумала, что даже не вспомнила о несчастном калеке, занятая своими собственными телесными страданиями.