- Фем... Шем...
Трудное слово "семнадцать" не выговаривалось. Мышка бросила попытки и наконец спросила важное:
- Кайман... где?
Бандана разом помрачнел. Он запустил костистую пятерню под свою бандану и яростно поскреб там, пытаясь найти ответ.
- Такое дело, пацан... Он, ну... Выброс, в общем... Да тихо ты, не дергайся! Живой он.
- Пока что живой, - уточнил кто-то негромко, но внятно. Сталкеры посторонились, пропуская Мышку к Кайману. Кайман
лежал на спине совершенно неподвижно. Кожа лица обтянула надбровья и скулы, рот запал - получилась жуткая маска. От мертвого черепа ее отличал лишь обострившийся нос.
Качнулся фонарь в чьих-то руках, по безжизненному лицу побежали тени.
Присмотревшись, Мышка поняла свою ошибку. Лицо было живым. Под закрытыми веками сталкера быстро-быстро дергались глазные яблоки - как бывает у спяшего человека, только еще быстрее. Кайману что-то мерешилось, мозг его лихорадочно работал, и почему-то это напугало Мышку даже больше, чем неподвижность его тела.
- Он... что?
- Попал под выброс.
Бандана смотрел в сторону и говорил угрюмо, с непонятной злостью.
- Он меня спас. Столкнул в подвал, когда уже выброс начался. В итоге я-то в порядке, только морда разбита... - он бережно пощупал синяк, скривился, - а напарник твой, сам видишь...
Подвал? Выброс? Последнее, что помнила Мышка, это как Кайман тащит ее на плече. Вниз головой.
- Не люблю должником быть, - цедил по словечку Бандана. - Все знают, Корсар долги отдает. Ему тоже отлам. Выброс кончится, на базу рванем, к доктору. Только...
- Может не дожить, - произнес тот же голос, который назвал Каймана "пока что" живым.
Бандана, то есть Корсар, резко обернулся.
- А ты не каркай, Шаман! Достал уже.
Мышка вытянула шею, чтобы рассмотреть неприятного Шамана. Тот оказался высоким, тощим, сутулым типом. Он что-то вертел в пальцах - как видно, принадлежал к тем беспокойным людям, которые не терпят, если руки пустые.
- Мне бы "ледяную сосульку", - Шаман пустил мимо ушей резкий тон Корсара и говорил как бы сам с собой. - А лучше плазменную. Я бы ему поставил блокаду. А потом "душу", или "светляка", или хоть "гантель". Тогда можно откатить назад. А доктор ему все равно не поможет...
Мышка сперва и не поняла даже, что Шаман перечисляет артефакты - тем более что названий большинства она прежде не слышала. А сталкер продолжал:
- Совсем бы хорошо, если б "елочка" была, или тем более "хрустальный вензель", да где их возьмешь так сразу? А тут чем быстрее, тем больше шансов.
Он вдруг сделал порхающее движение кистями рук, словно шулер, тасующий карточную колоду, и протянул к Мышке раскрытую ладонь.
- Возьми, пацан, положи ему на переносицу. "Монпансье" - это, конечно, мелочь. Но польза будет.
Мышка недоверчиво приняла из рук Шамана странную конструкцию из проволочек, в которой поблескивали не то бусины, не то кусочки оплавившегося шлака. По ее ладоням разлилась мелкая, едва уловимая вибрация.
- Не бойся, - сказал Корсар. - Шаман потому и Шаман, что с артами шаманит. Если сказал, что от сборки польза - значит, польза.
Девушку убедили не столько его слова, сколько вид. Корсару явно полегчало на душе. Чуть помедлив, она опустила перепутанную проволочку Кайману на переносицу. Бусины, коснувшиеся кожи, тотчас прилипли. Больше с виду ничего не изменилось.
- Теперь что? - выговорила она.
- Ждем, когда выброс закончится, - Корсар обвел взглядом сталкеров. - Кстати! Федор, а ну пойди глянь. Может, уже закончился?
Кто-то с дальнего краю, неразличимый в потемках, встал с места и пошел прочь, подсвечивая себе фонариком. Через пару минут он крикнул издалека, и голос его донесся неразборчиво, отраженный углами и стенками:
- Щас уже вот-вот стихнет. Можно выходить.
- Ага. - Корсар стал деловито-сосредоточен. - Значит, Шаман со мной. Корень, проверишь могильник с юга. Федор с тобой пойдет. Сухарь, а ты глянь восточный край, только сам не лезь, понял? Будка, сиди пока тут со своей ногой. Ну, пошли.
- Эй, вы чего? - не поняла Мышка. - Каймана же надо к врачу быстрей!
Сталкеры двинулись в ту сторону, куда раньше ушел Федор. Никто Мышке не ответил. Грузный немолодой Будка заворочался у стены. Кряхтя, он пристроил поудобнее больную ногу с обмотанным тряпкой коленом.
- Ты, пацан, как там тебя... - сипло сказал он.
- Мышонок, - сердито назвалась Мышка. Будка ухмыльнулся.
- Да уж, точно тебя прозвали. Слушай, Мышонок, на старшего нашего не наскакивай - не по чину. Тем более видишь, он злой. Удава и Пулю мы потеряли. Если б не твой напарник, больше бы наших легло, да и сам Корсар того...