Был, выходит, один-единственный мальчишка - по имени Тимофей, по прозвищу Везунчик. Пережил жуткую трагедию, смерть родителей. Полгода кантовался у Болотного Доктора. Вернулся в родную деревню. В шестнадцать лет ушел из дома и с тех пор не возвращался. Год примерно ходил в отмычках, а затем скорешился с Кайманом и три года пробыл его напарником. И в неизбежных разговорах о житье-бытье рассказал свою историю с химерой как историю своего приятеля. Кайман не смог бы вспомнить в точности, когда это произошло и где - в бункере во время выброса или в баре за бутылкой водки. Может быть, Везунчик поведал Кайману об этом в самом начале их знакомства, вот и не захотел открывать свою боль случайному человеку.
Да и позже, когда они стали напарниками, Тим не слишком любил говорить о прошлом. Как и сам Кайман. У них всегда хватало насущных тем для общения. Незачем ковыряться в том, что было, особенно если от воспоминаний больно.
А в результате Кайман обманулся сам - и Мышку обманул. Посчитал одного своего напарника за двоих людей. За шестнадцатилетнего парня и за двенадцатилетнего пацана. Да, вот где вкралась ошибка! Почему-то у Каймана осталось впечатление, что Тим после смерти родителей ушел из деревни в сталкеры, и было ему, соответственно, шестнадцать. А оказалось, что он убежал в Зону, жил у Доктора, вернулся домой и провел в деревне еще четыре года. Ну и какое это имеет значение?
Для Каймана - никакого. А для Мышки, которая погналась за призраком брата, а призрак взял да обернулся тенью совсем другого человека, разница оказалась критической. Не четыре года назад, а восемь. Не Матвейка, а все тот же Везунчик.
И где теперь искать следы Мышкиного брата? Единственная ниточка привела в никуда.
- Слушай, Мышонок, - растерянно сказал Кайман. - Тимофей - это Везунчик. Только он один, а никакого второго мальчишки не было. И нет.
Мышка молчала. Она так и лежала на диване, несчастная и тощенькая, и напяленное на нее платье дородной хозяйки свисало до пола, как балахон. Сталкер попытался встретить ее взгляд, но девушка упорно смотрела в потолок.
И что теперь делать? Кайман не знал.
- Вы вот оно что, - рассудил Семен. - Вы отдохните пока. Ночь уже на дворе, мы здесь ложимся рано. Электричество попусту жечь незачем, а телевизора все равно нету. Завтра с утра виднее будет. Ты, племянник, давай тоже домой топай. А ну, хозяйка, стели гостям.
Корноухий Гена молча поднялся и исчез за дверью.
- Где стелить? - озабоченно спросила Мария. - В угловой? Семен бросил на жену хмурый взгляд. Кайману показалось, что
на лице хозяина промелькнула непонятная досада. Но Семен тут же обернулся к сталкеру, и лицо его ничего особенного не выражало.
- Скажи, Геннадий, вы с Алиной в каких отношениях?
Ну, ты и спросил, дядя! Ничего, какой вопрос - такой и ответ.
- В интимных, - буркнул Кайман. - Еще вопросы будут?
- Ага, значит, муж с женой, - спокойно кивнул Семен. - Надо бы вас вместе уложить. Но, понимаешь, негде у нас. А к соседям вас пристраивать уже поздно, переполох им наводить. Так что будешь спать здесь, на диване, а Алине моя хозяйка в другом месте постелит. Хорошо?
Кайман снова тщетно попытался встретиться взглядами с Мышкой.
- Мышонок! - позвал он. - Ты спишь, что ли?
Девушка не отозвалась, но пошевелилась, и сталкер убедился - не спит. Дурацкая ситуация, ёшкин кот! Хозяева с закидонами, как бы не сектанты вообще. Мышка отморозилась... А он что, последний праведник на этой грешной земле? Да идите вы лесом!
- Стелите где хотите, - пожал плечами Кайман. - Только это, Семен, где наши рюкзаки? Курить хочу - уши опухли, а сигареты в рюкзаке.
- Сигареты - ладно, - без удовольствия разрешил хозяин. - Кури, если терпежу нет. Но рюкзак в дом не тащи, мало ли что у тебя там, радиоактивное или еще какое. Артефакты есть?
- Ну, есть, - не стал отпираться сталкер.
Точно, сектанты. Сегодня почву прощупали, завтра с утра начнут в свою веру обращать. Ну, с психами лучше не спорить. Завтра они с Мышкой просто смотаются из долины, да и все тут. Куда идти потом - это, конечно, вопрос. Но уже понятно, что здесь им ловить нечего. А кстати, где выход? Семен говорил, на участке этих, как их, Нечипо-руков. Надо выяснить точнее.
- Никита, - кивнул сыну хозяин, - покажи Геннадию, где их поклажа. Пусть возьмет сигареты, и сразу возвращайтесь. Понятно?
Невысокий крепкий паренек, за весь вечер не проронивший ни слова, все так же молча встал и двинулся к выходу. Кайман заторопился за ним.