— Нет. Ещё не факт, что мы окажемся рядом с ним, и что он пригласит нас к себе на студию.
— Пригласит, он милый, – заверила её Джулия. – Главное – оказаться в нужном месте и в подходящее время, а дальше уж как карты лягут. Ну так что ты спросишь у него?
— Я спрошу, бреет ли он ноги и всё остальное, – ухмыльнулась Вика.
— Ты правда веришь стереотипам о немецких мужчинах?
— Не знаю, но проверить не откажусь.
— Тогда надо будет и про опускание сиденья в туалете спросить, – хихикнула Джулия. – Да чего уж там? Раз пошёл такой трешак, спросим мы и про стульчак!
— Ты когда выпить успела?
— Да я ни в одном глазу, ты чего?.. Короче, я хочу узнать, трусы какого цвета он носит. В его анкете написано, что его любимые цвета – чёрный, розовый и фиолетовый. Блин, я не могу представить его в розовых или в фиолетовых трусах! Господи, пусть они будут чёрными!
— Ты сначала до них доберись. Лично я уверена в одном.
— В чём же?
— Носки у него точно чёрные.
Вика повернула голову. В иллюминаторе проплывали облака, сияло солнце.
Ничто не предвещало звездеца.
“В самом деле, чего я раньше так боялась перелёта”? – подумала она, как вдруг самолёт подбросило вверх, а затем резко опустило вниз и тряхнуло. Началась неприятная болтанка, и странная вспышка света на короткий миг ослепила пассажиров.
Вскрикнув от ужаса, Джулия вцепилась в руку подруги.
Виктория была ни жива, ни мертва. Кто-то из пассажиров громко молился, кто-то истерично смеялся, плакали дети. Но тут пилот по громкой связи объявил, что самолёт вошёл в зону турбулентности, они проскочили через воздушную яму и теперь всё в порядке.
— Это было жутко, – выдавила из себя Вика. И чертыхнулась в сердцах – ну вот, будто она сама накликала всё своими страхами и жалобами! Ведь мысли материальны!
Сальери же облегчённо выдохнула и уставилась на стюардессу, с дежурной улыбкой успокаивающую перепуганных пассажиров.
Глава 2
Вечером того же дня Крис Майер из группы “Verrückte Welt” возвращался на студию. Он ходил в магазин, чтобы купить себе и друзьям пива.
На небе поблёскивали первые звёзды, и месяц сиял в вышине половинкой бублика. В воздухе плыл аромат свежеиспечённой выпечки. Из открытого окна студии слышался голос Говарда Маклафлина, бас-гитариста, распевающего во всю глотку пошлую песню собственного сочинения.
“Говард, небось, опять порнухи пересмотрел, слишком уж он воодушевлённый”, – подумал Крис, проходя мимо ядовито-зелёных кустов.
Оттуда донёсся шорох и невразумительный шепоток.
Майер насторожился.
В последнее время много чего странного происходило. Ему присылали записки на непонятном языке и фотографии всевозможных частей тела, покрытые расплывчатыми татуировками. В тату с трудом угадывалась символика его группы и портреты, на которых был изображён он сам, правда, в весьма дурацком и карикатурном виде.
Иногда снаружи, на стенах студии, появлялись таинственные символы. Крис их не понимал и просил Говарда закрасить их или смыть, в зависимости от того, чем они были нанесены.
Шорох прекратился, да и Крису было неохота нырять по кустам, чтобы узнать, кто является источником звуков. Он пошёл дальше.
Темнота сгущалась, почти все фонари в квартале были разбиты, что было странно, ведь на немецких улицах преимущественно царят чистота и порядок.
Зловещие тени заплясали на стене соседнего к студии здания.
Позади раздались шаги, кто-то бежал к нему.
Крис не успел обернуться, чтобы посмотреть, кто это был, но одно он знал точно. Судя по восторженным воплям, это были назойливые девушки-фанатки.
На него запрыгнули сзади и обхватили руками и ногами. Крис был не маленького роста, почти под два метра, но для нападавшей это не составило проблемы. Она вскарабкалась на него, как на дерево, обвила его шею руками и втянула носом воздух рядом с ним.
Майер застыл на месте, не понимая, что происходит.
— Что за…? – только и успел проговорить он. – Да вы вообще уже охренели!
Со скоростью ветра сзади к нему подбежал кто-то ещё и, уцепившись за его брюки, собрался стянуть их. К счастью для Криса, ремень не позволил брюкам упасть.