⁃ Почему вы решаете кому как лучше! - я привстала и сбросила ее руки. - И почему вам не доводилось спросить, у меня или у него, чего мы хотим? - девушку испугалась на мою реакцию и съёжилась. А как она хотела, что я ей по головке поглажу? Да я не смогу их в порог впустить, после такого признания. Это дико. В каком веке живем? – Напоминаю в последний раз, Чарли меня не трогал. Уходи.
Указала ей рукой дорогу на выход, и та подпрыгнула от страха. Но не мешкая она встала и медленно пошла на выход, но напоследок сказала.
⁃ Береги Харли.
***
После душа я вышла с ванной окутанная в полотенце, и наткнулась на него, он сидел на краю кровати скрестив пальцы и смотрел на меня. Я пыталась прочесть в глазах его настроение, но кроме жадного и горячего взгляда по моему полуголому телу ничегошеньки больше не увидела. Я подошла к нему близко и села ему на колени, он обнял меня и принюхался к моему шею чуть ли не кусая кожу. По телу прошлась дрожь и низ живота тянулась в тугой узел и мучительно натягивал, когда он сделал особенный запрещенный прием, залез под полотенца и накрыл мое лоно своей горячей рукой. Я согнулась от конфузии и жара, и сильнее сжала его шею своими ногтями, но он не сдавался, и начал жёстче играть между моих ног.
«⁃ Сегодня наша брачная ночь!» —хрипло сказал мне на ухо и укусил мою мочку.
Всю ночь Харли не давал мне спать, да и я была не против. Он заводил меня, мучил до последнего своими ласками пока я в конец не начала умолять войти в меня, глубоко, до упора, до дрожи в колени. Мысленными и немысленными позами он меня брал, и доводил до кульминаций. На кровати, на столе, на стене, на полу и в конец в душе он не мог насытиться мной. Он был нежен со мной, а где-то терял контроль и как зверь вдавливался в меня и рычал, когда кончал мне в губы. И мы уснули под утро, когда силы иссякли, в обнимку в нашей кровати, сытые и счастливые.
Глава 19.
Шел второй, затем третий гудок. И за той линии не сильно торопиться ответить на мой звонок. Как всегда, как обычно. Я и не тороплюсь. Рано или поздно этот разговор будет, и без высокого тона не обойтись.
Потом быстрые гудки, это означает меня скинули. Но я не огорчаюсь. Ведь меня больше волнует та, которая сейчас мирно спит на моей кровати, а рядом детское сопение нашего сына. Это как гром среди ясного неба. Это новость как лавой нахлынула на мне, до трясучки, грудь сжигало изнутри, когда мне только она сказала, что у нас есть общий ребенок. Это шанс. Точно шанс на наше будущее. Я до сих помню, как увидел ее в галерее и не мог отвести от нее взгляда за столько лет. Сердце болело, и душила меня невидимой горячей рукой. Я не знал, что встречу ее вот так, неожиданно. Это просто была обычная выставка, а вышло, наоборот. Я как в тумане шел за ней, как только она меня заметила, она манила меня сама того не зная, гипнотизировала своей колдовской аурой, моя ведьма. И когда ее поймал, прижал к стене, а она была не против, то до скрежета зубов я готов был рычать, кричать от счастья что она тоже меня хотела. Я будто ушёл в транс, меня ничего не останавливало, когда брал ее жестко, жадно, это как глоток воздуха, будто от этого зависит моя жизнь, адреналин. А она стонала в моих руках таяла, и я тогда совсем с ума сошёл из-за нее. Но. Укусив ее за сосок и потянув на себя сладко губами, я не ожидал жидкости что текли мне в рот. Я отстранил голову и уставился на нее, а она ехидно посмеивалась надо мной будто для нее это не новость, будто так и должно быть. А в голове у меня бунт между спором ангелом и дьяволом. Будто белое и чёрное внутри меня устроили войну. Я не знал, как реагировать и конечно тьма победила. И я начал кипеть. Мой мозг готов был взорваться от гнева. Ведь как моя девочка могла родить от кого-то, а не от меня? Когда успела от моей кровати перепрыгнуть к другому, что так скоро родить? Я готов был крушить вокруг, ломать, бить, но сдерживал себя и свалил, как трус, сдался и ушел, оставил ее.
Но что-то во мне щелкнуло, озарило. Что-то не сходится. Я не должен был ее опять оставить, не узнав правду, не поговорив с ней. И я с онемевшими ногами вернулся в ее кабинет, и мое сердце было готова кровью обливаться, она сидела на полу согнувшись как котенок и плакала. Плакала из-за меня, опять из-за меня. Опять сделал ей больно. И самый главный вопрос меня сейчас мучил, когда она заметила меня со слезами. И она ответила правильно, без всякого сарказма и шуток.