Первым делом Чижову пришла мысль о таинственных звонках с угрозами. А что если они были куда более серьезным делом, чем он пытался себе это представить? Что если он напрасно отмахнулся от этой проблемы?
Но звонки были в Москве, а она далеко. Как его могли достать тут, в медвежьем углу, в окружении друзей и вооруженных бойцов? Что происходит?
Единственное, что было доступно сейчас Чижову, это немного поднять голову и осмотреться. Тень у окна сразу бросилась ему в глаза. Человек стоял спиной к нему и рассматривал пейзаж за окном. Фигура этого человека показалась Чижову знакомой. Холодок страха медленно потек у него в животе, как будто он глотнул ледяной воды. Остатки опьянения улетучились в одно мгновение, но помочь это ему уже не могло.
Человек у окна медленно повернулся и размеренным шагом приблизился к кровати. Наклонился, внимательно посмотрел на напряженного, охваченного ужасом человека, которого он в одно мгновение обратил в своего пленника.
В комнате было темновато, но Чижов уже понял, кто перед ним. Это был сотрудник из его же фирмы, которого Алексей Пьяных захватил в поездку в качестве слуги, носильщика, курьера – без таких людей невозможно обойтись нигде. Кажется, его звали Владимиром, и работал он в фирме совсем недавно. Впрочем, раз Пьяных рассчитывал на этого парня, значит, доверял ему. Вообще-то провести Алексея было не так просто, но этому негодяю это, похоже, удалось.
Чижову очень хотелось, спросить, что все это значит, и каковы его перспективы в этой чудовищной игре. Но он начинал уже понимать, что ни его мнение, ни его вопросы тут никого не интересуют. «Что ему нужно хотя бы? – с тоской подумал Чижов. – Денег хочет? Или просто идиот? Хорошенькое дело! Приехал отдохнуть и попал в лапы маньяка. Солдаты с автоматами в пяти шагах, а я не могу даже пошевелить пальцем. А где же остальные мужики? Как этому удалось пробраться ко мне в комнату?»
Вопрос был чисто риторический. Пробраться к нему в комнату мог кто угодно – Чижов даже дверей не запирал. И уйти из своей комнаты Владимир мог, конечно, запросто – с какой стати кто-то за ним будет следить? Вообще, все происходящее было так невероятно, что ни с какой стороны не укладывалось в голове. Жаль только, что обсудить это сейчас абсолютно не с кем.
Маньяк Володя, кажется, понял направление его мыслей, потому что, закончив рассматривать беспомощного пленника, удовлетворенно хмыкнул и кивнул.
– Ну вот мы и проснулись, – очень тихо сказал он. – Чудесно. В нашем распоряжении есть часа два, господин Чижов. Потом мы разойдемся и, надо сказать, маршруты эти будут разные.
Чижову очень хотелось уточнить насчет маршрутов, но Владимир не был расположен к диалогу. Ему было необходимо выговориться самому.
– Только не думай, Чижов, что это банальное ограбление, – неожиданно переходя на «ты», сказал Владимир. – Хотя наличные у тебя из пиджака я забрал. Я не грабитель, но деньги мне всегда нужны. Накладные расходы большие. Дорога, проживание, документы, сбор информации, взятки служителям закона... Иногда, конечно, удается сделать что-то на халяву. Вот, например, поездка сюда мне ничего не стоила, это правда. Ну и до этого ты мне платил месяца три-четыре, да? Не слишком щедро, но я на большее и не претендую, я неприхотлив. Да и не в этом смысл жизни, правда, Чижов? Смысл жизни в том, чтобы чувствовать себя на коне, верно? Ну вот сейчас я на коне, а ты под копытами. Как самочувствие? Тут и слов не надо – все у тебя на лице написано. А ты здорово постарел, а? Даже, кажется, сильнее, чем я, что вообще-то странно. Знаешь, какая у меня по твоей милости была жизнь? Ну откуда тебе знать! Ты меня отправил в плавание и на следующий день забыл об этом. Для тебя всегда было главным самоутверждаться. Неважно где – на помойке, в банде, в бизнесе. Важно было быть коноводом. Иногда, чтобы заработать дешевую популярность, приходилось устраивать дешевые трюки, верно? Например, гнобить кого-то ради общей потехи... Гнусное занятие, но оно того стоило, а? Ты теперь в шоколаде – так у вас говорится?
Владимир наклонился и фамильярно похлопал беспомощного Чижова по щеке.
– Мне стоило больших трудов остаться в живых, – доверительно сообщил он. – Я сто раз мог погибнуть. Но меня хранила ненависть. Я понял, что должен выжить, чтобы наказать вас всех. Нелегко было выжить, но и вернуться было не легче – снова войти в ту же реку... Найти вас, всех десятерых... Жаль, конечно, нужно было бы оставить тебя на сладкое, но слишком многое осложняет мою миссию. Приходится пользоваться любым удобным случаем. Разберемся с тобой сегодня, а потом и остальными займемся. Ты как, не поддерживаешь старых связей? А то могу подкинуть адреса... Хотя что я говорю? Они тебе не понадобятся больше. Встретитесь в преисподней, обменяетесь впечатлениями. Ну что же, пожалуй, хватит болтать. Осталось совсем мало времени. Сейчас я буду причинять тебе боль – долгую и неотвратимую, а проще говоря, буду мучить, чтобы ты понял, что я чувствовал тогда, много лет назад. Боль! И еще беспросветное одиночество, когда знаешь, что абсолютно никто тебе не поможет, и впереди у тебя ничего нет. Я до сих пор не могу избавиться от всего этого, но я могу поделиться с тобой и прочей сволочью, которая походя испортила мне жизнь...
Чижов не видел, что держит в руке Владимир, он только увидел, как тот внезапно взмахнул рукой, опустил ее, и обжигающая боль резанула внутренности. У Чижова перехватило дыхание. «Кажется, эта сволочь уделала меня кием! – эта мысль с трудом протиснулась сквозь раздирающую кишки боль. – Захватил, наверное, в биллиардной. Я видел здесь биллиардную. Если он заглянул на кухню, то в ход может пойти вертел или чугунная сковорода? Неужели он задумал превратить меня в отбивную? Вот идиотская смерть! Но на что он все время намекал? Я не могу сосредоточиться, когда меня лупят по животу палками...»
Действительно, сосредоточиться было нелегко, особенно, когда прочный, как сталь, кий обрушился на его беззащитное тело. Он даже не мог облегчить страдания криком – рот был запечатан надежно. Он мог только извиваться на кровати и то в ограниченных пределах мешали веревки. Вообще, в сноровке, с которой Владимир связал его и обездвижил, чувствовался профессионализм.
«Кто ты такой?! – беззвучно вопил Чижов, принимая на себя все новые и новые удары. – Остановись, гад, пощади!»
Заткнутый рот сослужил неплохую, с одной стороны, службу. Позорных молений о пощаде его мучитель так и не услышал. Но с другой стороны, все складывалось именно так, как обрисовал Владимир – полная безысходность и невозможность что-либо изменить. Его забьют насмерть в двух шагах от собственных охранников и друзей. Что может быть отвратительнее и глупее? И он ничего, абсолютно ничего не может сделать, даже стонать ему удавалось с большим трудом, а силы быстро его оставляли, так быстро, что от этого делалось в два раза страшнее. Чижову всегда казалось, что, коли так случится, он выдержит и запредельные нагрузки и боль, и одиночество – все что угодно, а на деле оказалось, что хватило его совсем ненадолго. Слишком избаловали его большой город и большие деньги. Он разучился держать удар. А главное, он не сумел распознать близкую опасность и принять меры предосторожности. Такие ошибки жизнь не прощает никому. Придется теперь подыхать, как слепому котенку, которого злые дети решили забить палками.
И вдруг из коридора до его слуха донеслись встревоженные крики, которые разом уничтожили ночную тишину.
– Константин Михалыч! Вы там? Откройте! С вами все в порядке? – Чижов узнал голоса своих сотрудников.
Вслед за криками кто-то принялся ломиться в дверь. Прочная дверь не поддавалась, но трещала все более угрожающе. Обеспокоенные люди в коридоре всерьез намеревались выломать ее и должны были сделать это в самое ближайшее время.