— Хм, почему бы и нет? — сам себе прошептал я.
Да, наверняка всех в ружьё уже подняли и вскоре узнают, что я отсутствую, может ещё кто из самоволки не успеет, взгреют, но я посещу Аннушку, очень уже хочется, четыре дня назад уже был. Из-за неё я опцией лечения и увеличивал размер своего… В общем, две недели уже как все силы на это бросил. Накопил сил за четыре дня, нужно с ней сбросить. Я всегда проникаю через окно, вот и в этот раз не заперто изнутри, знак, что меня ждут. Анна ещё не погасил свечу, мужа провожала, так что встретила. Потом, когда мы обессиленные лежали на измятой постели, она тревожно спросила:
— Любимый, это война?
— Похоже, что да.
Кто я, та знала и особо не переживала, что спит с нижним чином, да ещё не дворянином, пусть и в офицеры ценз выслуживал. Её муж из мелких дворян, что ничего не имел, видимо поэтому так активно и хапал, на старость копил. А пока мы обговорили эти моменты, я обещал навещать при любом удобном случае, та стала скрывать следы нашей встречи, а я, собравшись, уже катил к части. Так что утро я встречал на гарнизонной гауптвахте, о чём не жалел. Посещение Анны бьёт по масти любую другую карту, ну кроме расстрела, но тут до такого не до ходит, это не коммунисты. Как и ещё четверо унтеров сидели на губе, коих тоже поймали при возращении. У простых солдат своё помещение, их там с два десятка было. Так что к утру выспался. Главное я всё что спланировал, сделал, подготовился, и это радовало, теперь начнём воевать. Правда, когда японцы подойдут к Артуру, Куропаткин, как я слышал, им ковровую дорожку расстелет, не ведя боевых действий, а только отступая. Предатель, или идиот, время покажет. В десять утра меня вывели, вернули всё что забрали, и в часть, посыльных не хватало, пора дальше служить. Сам я, выспавшись и позавтракав, давали каши гречневой, глянул, что там коптер по материалу насобирал, задание ранее дал, выполнялось. Неплохо, будет свободное время, внимательно изучу, а не так, наспех, с перемоткой.
Поправив кобуру с револьвером, я направился к штабу. Винтовки я не носил, как перевели в штаб, убрал в стойку в казарме где спал, так там и стоит. Только дважды брал, на стрельбище нас водили, согласно расписанию. Шинель застёгнута, высокая меховая шапка, похожая на кубанку, чуть набекрень, и вот так добежав до штаба дивизии, козыряя многочисленным офицерам, что спешили по своим служебным или личным делам в разных направлениях, я доложился своему непосредственному начальнику штабс-капитану Иволгину, он отвечал за связь в дивизии.
— А, Иванов. Вернулся с губы? За что хоть взяли?
— Вдову молодую посещал, из местных.
— Да? Ну это святое. Ладно, задание тебе такое, через час его превосходство, командир дивизии, отбывает на укрепления, провести осмотр строящихся фортов, ты при нём будешь для связи. Возьмёшь гнедого в конюшне, он свободен.
— Ваше благородие, разрешите обратиться?
— Говори.
— Вдова уж больно хороша, ненасытная. Дело молодое, сами понимаете, так и буду ночами к ней бегать. Я бы чин прапорщика хотел побыстрее получить, а тут два выхода, ценз по времени, что мне не подходит, или какое геройство, чтобы наградили, и чин дали. Вон, как унтером стал, мне понравилось. Только вот что совершить? Мне что-то в голову не приходит? Может у вас идеи есть? Да и без приказа какое геройство? Если только случайное.
Иволгин стал крутить ус, задумавшись над моим вопросом. Вообще отличный офицер и дворянин, без гонора. Я успел его изучать и знал, что с таким вопросом вполне могу обратиться, что и сделал.
— Знаешь, пока тоже идей нет. Я подумаю, посоветуюсь.