– Замещает Засевскую, – начала пояснять подруга. – Вроде как родственник ее. Матвей Васильевич Барс. Сам он откуда–то с севера, бизнесмен или еще кто. Но образование нужное. По–английский лопочет, как на родном.
– Госпожа партизан, – раздалось от кафедры, заставив что–то внутри Вьюгиной задрожать. – Вы у нас все знаете, раз позволяете себе болтать? Тогда к доске. Третье упражнение, вперед.
Лера кисло улыбнулась, стараясь сохранить лицо. Поплелась к доске, тяжело вздыхая.
– Матвей Васильевич, – обреченно протянула она, исписав почти треть доски убористым мелким почерком, – я не слишком хороша в английском...
– Зато ты была бы очень хороша на моем столе, громко стоная, пока я тебя трахаю, – грубая, но такая знакомая немецкая речь резанула слух. Лера даже чуть не уронила маркер, переваривая смысл предложения.
– Я вот, Матвей Васильевич, даже не знаю, согласиться или возмутиться? – пораженно протянула девушка.
– Ты о чем, Вьюгина? – нахмурился мужчина.
– То, что с английским языком у меня некоторые проблемы, – растягивая губы в ехидной улыбке, произнесла Лера, – совершенно не говорит о том, что я не шпрехаю на немецком, как на родном...
И в первый раз в жизни девушка наблюдала, как такой брутальный мужчина краснеет до кончиков ушей.
– Можешь садиться, – сипло выдавал Барс.
– На стол? – не удержалась от шпильки Вьюгина.
Матвей Васильевич посмотрел на нее таким взглядом, что у Леры пересохло в горле. Честное слово, девушка никогда еще не видела такой дикой смеси похоти и злости. Она, признаться, вообще не думала, что одним взглядом можно заставить побежать по коже мурашки. Но мурашки были. И бабочки в животе вдруг вспорхнули. И в жар бросило так, будто ее лихорадит.
– Простите, – пискнула девушка, буквально убегая от доски.
– Это что было? – тут же, вцепившись в руки, зашептала Кира. – Что он там по-немецки говорил?
– Угрожал, – еле слышно выдавила Лера, стараясь не пялиться на преподавателя. Но взгляд постоянно возвращался к мужчине. К его губам, которые несли какую–то чушь на английском. К его рукам, скрещенным на груди. Вьюгина никогда не замечала за собою фетишей. Но, кажется, только что у нее появился один конкретный фетиш. Руки Барса.
Пора стреляться.
– Как именно угрожал? – не удержалась подруга.
Лера только отмахнулась, стараясь не краснеть под буквально плотоядным взглядом мужчины.
Пара подошла к концу, и Барс милостиво отпустил весь четвертый курс без задания на следующее занятие. Народ потянулся к двери, переговариваясь в полголоса и зевая.
– Вьюгина, задержись, – Лера даже вздрогнула. Она уже стояла у двери, когда голос преподавателя догнал ее.
Так она и продолжала стоять, провожая жалобным взглядом однокурсников. Сочувствия в них, сука, как в куске поролона. Никто и не подумал помочь и устроить диверсию. Даже верная Кира только подмигнула, упорхнув куда-то в сторону буфета.
Когда за последним человеком закрылась дверь, Лера все так же стояла к мужчине спиной.
– Что бы Вы не хотели сказать, я... – но договориться не получилось.
Леру резко развернули, немного грубо прислонив к стене. А в следующую секунду Барс уже жадно целовал её, тесно прижимаясь к девушке.
Еще никогда Леру не целовали против её желания. Еще никогда ее не целовали ТАК! Жадные губы преподавателя были горячими и грубыми. И как же это было сладко, Боже...
Мозг включился спустя минуту поцелуя, когда тело решило, что можно и ответить. Да и секс с этим мужиком должен быть невероятно восхитительный!
Лера укусила Барса за нижнюю губу и, пользуясь тем, что мужчина, выругавшись, чуть отступил, пулей выбежала из кабинета. Остановилась Вьюгина только недалеко от ворот университета, пытаясь отдышаться и осознать вообще ситуацию.
Сердце билось быстро и гулко, а в ушах шумела кровь, мешая сосредоточено прислушаться. Но не успела девушка перевести дух, как ее запястье сковало железной хваткой.