Мы прошли в кухню, чтобы перекусить, попасть в кухню, минуя гостиную было невозможно. Цветы, как и проблемы, никуда не делись. Стояли в вазонах, алым цветом ослепляя глаза.
— Кто мог это сделать? — сидела за столом, кутаясь в шелковый халатик, пока Вадим варил кофе.
— Ты про цветы? Ты не звонила в охрану поселка?
— Точно! — бросилась к телефону, досадуя на себя, что сразу не догадалась проверить. — Добрый вечер, Ольховская беспокоит. Центральная улица, 15.
— Добрый вечер, — приятный мужской голос. — Что случилось?
— Видите ли, я вернулась сегодня домой, после долгого отсутствия, и обнаружила в гостиной цветы. Вы не подскажите, кто их доставил и когда? — едва я задала вопрос, поняла его глупость.
— Секунду, — послышалось характерное шуршание клавиатуры. — В журнале регистрации нет информации. Ни по фамилии, ни по адресу. Вы сказали, цветы в доме? Проверили всех, у кого был ключ? Вызвать полицию?
— Нет, нет не всех, я… извините… Не надо полиции. Доброй ночи.
— Что? — спросил Вадим. В кухне вкусно пахло, кофе и яичницей. Но меня от этих запахов замутило.
— В журнале нет сведений о доставке, — я рухнула на стул, отодвигая от себя тарелку, с дымящейся пищей в центр стола. Пересказала весьма короткий диалог.
— У кого был ключ?
— У меня, у мужа, у охранника, наверное. У Ольги.
— Не могла это сделать она? — Вадим уплетал ужин с большим аппетитом.
— Зачем? Допустим, цветы, но записки! Зачем ей это?
— Я могу завтра с ней поговорить, — решительно, даже зло, произнес Вадим.
— Не надо, я сама.
— Иди ко мне, — хрипло. — Элина, раздвинь ножки. Я хочу десерт.
Вадим нализывал с чувством, а я, чтобы его не обидеть, имитировала оргазм.
Уснули мы, за полночь.
А утром, Вадим, поцеловав меня, засобирался на работу.
— Я встану, сварю кофе.
— Спи, все равно не успеваю.
10
Я проснулась, когда на часах было 11. Долго лежала в постели, наблюдая за игрой солнечного зайчика, на противоположной стене. Вот бы снова заснуть. Проспать, как можно дольше, а проснувшись, обнаружить, что все осталось позади.
Всего лишь мечты!
Приняла душ и спустилась на кухню.
В глаза сразу бросилось отсутствие цветов. Вадим! Вот почем у он так спешил! И не хотел, чтобы я вставала.
— Спасибо, — прошептала одними губами, чувствуя огромное облегчение.
Заварила чай смятой, даже успела сделать глоток, когда зазвонил телефон. Привычный звук, напугал меня до полусмерти. К трубке я шла на ватных ногах.
— Алло?
— Здравствуй, шлюха, — голос тихий, хриплый. Как я не лишилась чувств, одному Богу известно. — Накувыркалась?
— Кто вы? Что вам надо?
— Кто я? — смех, от которого кровь застыла в жилах. — Считай, что я твоя совесть, — он снова засмеялся. — Знаешь, что такое совесть?
— Что вам надо? — едва выталкиваю слова.
— Наказать тебя, шлюхи и плохие девочки должны быть наказаны.
— За что? — почти кричу.
— Голос не повышай, — шипение, похожее на змеиное. Пот выступил, и каплями стекал по спине. — Ты убила мужа. И ты за это заплатишь.
— Я не убивала, — гораздо тише произношу. Ноги перестали держать, оседаю на пол, больно царапаю спину о стену. — Не убивала! Я вам клянусь!
Снова смех. Я вслушиваюсь в его голос, интонацию. Но ничего не кажется мне знакомым.
— Что вы хотите? Денег? Я отдам…
— Конечно отдашь, — его тон меняется. Появляются серьезные, я бы сказала деловые, нотки. — Иди к почтовому ящику. Я перезвоню.
Сунув трубку в карман халата, выхожу на улицу, забыв надеть тапки.
В ящике нашла конверт. Обычный белый конверт. Без адресов, марок и прочего. Оглядываюсь по сторонам: улица совершенно пуста.
На кухне, дрожащими пальцами вскрываю: на стол падает одна единственная фотография. От которой мне становиться дурно. На ней я, стою возле тела Саши. По ракурсу понятно, что снимок сделан с подъездного двора. Разве ворота были открыты?
Звонок, от которого вздрагиваю.
— Понравилось?
— Я не убивала, — губы не слушаются.
— Это ты в полиции будешь рассказывать…
— Я не убивала! — кричу. — Урод! Подонок! — сбрасываю вызов. Оседаю на пол. — Я не убивала! — прижимая колени к груди, вою. Повторяя снова и снова: — Я не убивала…
Не знаю, сколько прошло времени, но телефон зазвонил вновь. Я точно знала, кто звонит. ОН.
— Еще раз бросишь трубку, я тебя накажу, — в голосе нет ни злости, ни раздражение. Только предупреждение, а еще клятва, что последствия мне не понравятся. — Поняла? — киваю. — Не слышу.