Криво ухмыляюсь.
Однозначно, - Градов совсем не из тех, кого способны разжалобить или хотя бы тронуть женские слезы.
Это жестокий зверь, от которого надо бежать без оглядки. Не понимаю, кто в здравом уме хотел бы с ним быть?
Хотя…
В чем-то их понять, наверно, можно…
Вспоминаю его бешеную энергетику, его звериный полыхающий взгляд – и током прошибает. До кончиков красивых наманикюренных ногтей.
Если бы в его глазах такой страстью полыхала бы любовь… Ооооо, наверное, за это можно было отдать все на свете! Ведь его глаза – самый настоящий ураган! Который, как резкий порыв, сбивает с ног. Сразу же. Бескомпромиссно.
Хотя… О чем это я?
По нему же сразу все видно! Градов и любовь – понятия совсем не совместимые!
Пока Нина тараторит про множественные похождения Градова, его романы с известными актрисами, моделями и прочими роскошными небожительницами, все больше убеждаюсь, что я для него – не больше, чем прихоть. Так, под настроение, видимо, пришлось. Увидел и захотел. Не больше. Все сильнее себя успокаиваю. Убеждаюсь, что бояться нечего.
Но все равно постоянно поглядываю на часы.
Отсчитываю время до его отъезда.
Как бы там ни было, а только когда он уедет, смогу чувствовать себя по-настоящему спокойно.
– Ну, все! – новая подруга с грохотом опускает на столик пустой бокал. – Пора и закругляться! Тебе – то отсыпаться завтра, а мне спозаранку номера убирать! И выглядеть еще при этом свежей розой!
Улыбаюсь, теперь уже практически не напряженно.
Прощаюсь с Ниной, выходя в летнюю прохладу.
Снова взгляд на часы. Два часа осталось. Всего два до его отъезда. И вот тогда! Тогда я смогу дышать уже совсем свободно!
Неторопливо бреду по улочкам, слегка размахивая сумочкой. Кажется, даже что-то напеваю себе под нос. Даже Димкины отморозки теперь кажутся совсем не страшными. Тем более, что Нина рассказала о том, какая крутая в отеле охрана. Все сплошь бывшие спортсмены, не чета тем, что были в клубе. Если что, она замолвит за меня словечко. Кто-то из них давно уже к Нине подкатывает. И по ее словам будет только рад размяться и переломать отморозкам кости. Естественно, не просто так, а за свидание. Но Нине, как я поняла, не жалко.
Мир играет красками. Летняя ночь кажется удивительной сказкой. Жизнь в один миг переменилась! Да так удачно!
– Дим?
Всю расслабленность как ветром сдувает, когда останавливаюсь у нашей квартиры. Дверь приоткрыта, и… И ничего хорошего это точно не означает!
Потому что Димка всегда очень хорошо проверяет дверь! Сотни раз мне вычитывал, что я всего на один замок и закрываю!
– Дима!
Чувствую недоброе, осторожно приоткрываю.
В доме тихо. И темно. И жутко.
Будто сквозняк ледяной в один миг проносится.
Все внутри тут же холодеет.
– Димаааа!
Нет, ну не мог же он уйти и оставить дверь открытой!
– Ай.
Чуть не спотыкаюсь обо что-то, рассыпанное под ногами в коридоре.
Какие-то осколки… Димкина куртка валяется впереди темным пятном. Шкафы распахнуты…
21 Глава 21.
Не к добру все это. Надо бежать!
Осторожно, стараясь оставаться бесшумной, делаю шаг назад, до крови закусывая губу, чтобы не заорать, когда натыкаюсь открытой пяткой на острый осколок.
Остается надеяться, что в доме и правда никого нет. Или на то, что я не очень громко шумела, когда звала Димку и меня не услышали…
Так…
А дальше?
Нестись со всех ног к Лешке!
Наверняка те, кто приходил, сделали с братом что-то очень недоброе!
Он должен помочь!
Пусть раньше отказывал, но теперь все намного серьезнее, чем раньше! Все-таки, они с братом с детства дружили!
А дальше?
Если он выставит мне условие остаться с ним? У него?
Снова прикусываю губу, продолжая пятиться.
Наверное, я соглашусь. Деваться некуда. Лишь бы с Димкой ничего страшного не случилось!
Теперь впервые понимаю Нину. Да. Иногда выхода просто таки нет! Иногда ради близких приходится делать то, на что никогда бы в жизни по доброй воле не согласился!
– Попалась, цыпа.
Черт!
А ведь я уже почти переступила порог!
Как тут же резким движением оказалась прижатой к стене.
Этот голос. И его мерзкий запах. Их ни с чем не спутаешь.
Это Шакал.
Тот самый, который напал на меня ночью.
Только вот теперь таинственный незнакомец уж точно не появится, чтобы спасти меня!
Задыхаюсь, впечатанная в стену лицом.
Чувствуя, как он прижимается сзади всем телом. Как упирается в меня его мерзкая эрекция, а всю просто пропитывает гадским запахом дешевого табака. Все передергивает. А рука ложится на горло. Резко сжимает меня. Так, что глаза вылетают из орбит.
– Отпусти! – сдавленно выкрикиваю, пытаясь упереться кулаками в стену. Оттолкнуться. Но вместо этого только сильнее вжимаюсь спиной в его тело.
Неееет, сладкая, - он прижимается еще сильнее. Шипит прямо в ухо, пачкая его своим запахом и дыханием. – В прошлый раз мы не закончили… Толко начали такой интересный и содержательный разговор… А ты вдруг сбежала…
Пусти! Мы так не договаривалимсь! Тебе Димка должен! А не я! Я вообще ни при чем! И ты дал нам время! За это время мы все отдадим!
– А я передумал! – отвратительный каркающий смех царапает мою шею.
Заставляет содрогнуться от омерзения.
– Не знаю, откуда там у тебя вчера нарисовался защитник, но… Мать твою, он мне попортил нос и ребра! И ты, блядь, мне теперь за это должна втройне!
– Я тут причем? – мои судорожные попытки увернуться не приводят ни к чему. – Ты на меня вчера напал! Чуть не изнасиловал! Кто-то увидел и вступился! Ты сам виноват! Димка должен, мы же не спорим! И все отдадим! Без вопросов! Я разве виновата в том, что ты вчера устроил? Да любому нормальному мужчине противно насилие над женщиной! Вот кто-то и показал тебе это! Наглядно!
– Поговори мне еще! – его кулак резко ударяет в стену рядом с моим лицом.
Так, что осыпается штукатурка.
– Умничать тут собралась! Виновата!
Резко дергает меня, переворачивая, швыряя спиной теперь к стене.
– Еще как виновата! – его мерзкие губы оказываются рядом с моими.
От омерзения режет глаза так, что выступают слезы.
Глаза…
Боже, его глаза совершенно безумны!
Мечется по моему лицу взглядом, а там – просто настоящее сумасшествие!
Однозначно.
Он либо наркоман, либо самый настоящий псих.
Жутко от этих глаз сумасшедших.
Так жутко, что губу прокусываю до крови и тихонька всхлипываю.
Виновата, - его руки, как и глаза, начинают отвратительно шарить по моему лицу. По губам. По щеке, впиваясь в волосы и снова возвращаясь на губы. Прижимая их. Сдавливая. Оттягивая и будто размазывая своими прикосновениями.
– Еще как виновата… Глазищами своими. Губами этими сладкими…
Вскрикиваю, когда он неожиданно задирает платье, резко впечатываясь пальцами в бедро.
– Такая вся … Чистый ходячий секс. Мельтешишь перед глазами! Задницей крутишь. Призывно. Так, что, блядь, и мертвый не удержится! Нагнет тебя и вставит по самые яйца! Губы вот эти свои закусываешь. Дразнишь. В них засадить сразу хочется. С одного рывка. Чтоб до самых гланд тебе достать. Чтобы порвать все на хрен.
Он шумно, со свистом дышит.
Хрипит.
И глаза становятся все безумнее и безумнее.
А я только бессильно сжимаю кулаки, откидываюсь головой назад. Прижимаясь затылком в стенку.
– Это все неправильно, - еле выдыхаю. – У вас тоже есть свои правила, свою кодекс чести. Я знаю, что долги – это святое. Что их так или иначе отдавать нужно. Что везде найдут, куда б ни уехали. Вы своим в любом городе клич кинете и из-под земли достанут. Такие же банды, как ваши. Но и за насилие тоже перед остальными бандами тебе ответ придется держать. Этого у вас не одобряют. Думаешь, я не знаю? Все вы, бандиты, связаны! И везде насильников не любят! И наказывают так, что мало не покажется! Опускают! И станешь ты никем и нигде! Поэтому! Руки убери и отпусти меня! Сейчас! Немедленно! Про долг мы помним. И его в твои же сроки выплатим. Слово, кстати, в вашем мире тоже не пустой звук. Если выставил условия, - сам тоже их соблюдать должен! А ты нам дал неделю! Сам дал! Так что слово свое – держи теперь! И нечего нас запугивать! Каждый день сюда приходить! Дал неделю, - значит, через неделю и встретимся! А сейчас уходи и оставь нас с братом в покое! По вашим же законам!