Даже мой вариант эвакуации раскритиковали и разнесли в пух и прах любые мои аргументы. Эрнест вообще не встревал в разговор – он просто сидел рядом и молча смотрел на меня, прожигая таким ледяным взглядом, что мне чудилось, будто моя спина вот-вот загорится.
Совершенно не удивлюсь, если Мальдини специально натравил на меня этих людей, проверяя на стойкость и выдержку. Оценивая, достойна ли я находиться рядом.
Какая ирония. Он сохранял молчание, в то время как в его глазах бушевал настоящий шторм.
Когда совещание наконец-то закончилось, я спокойно взяла свои чертежи и вышла из его кабинета. Мне даже больно было дышать из-за того Ада, в который он меня погрузил.
Быстро прошла по коридору и свернула в сторону террасы, где я могла бы привести мысли в порядок и унять бешено бьющееся сердце.
Прохладный воздух, поддерживающийся благодаря кондиционерам, лег спасительным бинтом на мою изувеченную душу. Я сделала глубокий вдох, возведя глаза к лазурному небу.
Сзади раздался громкий хлопок двери. Я сразу поняла, кто стоит за моей спиной. Намеренно не поворачивалась к нему, потому что одно его слово могло создать такой пожар ненависти, который не затушит никакое хладнокровие. Все же я не настолько сильная.
По крайней мере, по сравнению с ним.
— Ты очень хорошо держалась. Боролась до конца за свой проект, — я повернулась к нему и скрестила руки на груди, пустым взглядом взирая на его высокомерную усмешку, — твое стремление не сдаваться и правда восхищает меня, Эсмера.
Лишь когда мы оставались одни, он обращался ко мне подобным образом. И каждый раз, стоило ему сказать «Эсмера», в глазах Мальдини зажигалось что-то жуткое и темное. Подчиняющее и зверски тяжелое. То, чему очень сложно противостоять.
— Мои попытки были напрасными. Они все равно не приняли ту идею, которую мне хотелось воплотить.
— Ты всегда убегаешь, когда сталкиваешься с трудностями? — подошел ближе, не отрывая от меня своих бледных, беспощадных глаз.
Вздернула подбородок и холодно процедила:
— Я никогда не сбегаю. Если вы не заметили, господин Эрнест, я несколько часов боролась за то, что они назвали пустой тратой времени. И все же я ушла лишь после завершения совещания.
«Бежать будешь ты. Без оглядки».
— Я заметил. Когда ты начинала с кем-то спорить, в твоих голубых глазах зажигалась искра, которую я увидел в тебе еще в день нашей первой встречи, — понизил голос, словно говорил какие-то интимные вещи, и протянул ладонь, собираясь приблизить меня к себе.
Я сделала шаг назад и сухо спросила:
— На сегодня моя работа закончена?
Эрнест проигнорировал мои слова и властно сказал:
— Хочу, чтобы ты знала кое-что обо мне. Я потерял отца, будучи еще подростком. Его партнеры хотели вытеснить нашу семью и завладеть бизнесом, которым владел мой отец. И четыре года я боролся за право управлять этой компанией. Четыре. Года.
Мальдини развел руки в стороны и усмехнулся:
— И где они сейчас? Не осталось никого. Только я. И мы с тобой очень похожи, Эсмера. Оба получаем то, что хотим.
«Ты даже не представляешь, насколько прав».
Он приблизился и взял меня за локоть, хрипло прошептав возле моего уха:
— Мы с тобой отлично поладим. Со временем рабочий процесс станет для тебя отдельным…удовольствием, — опустил взгляд на мои губы и отстранился, — можешь идти. На сегодня ты свободна.
Глава 4. Обещание
Я возвращалась домой, жутко измотанная и усталая. Всё тело ломило от долгой ходьбы на каблуках, поэтому, стоило мне переступить порог, как я тут же с наслаждением откинула туфли в сторону и размяла ноги. Прошлась по комнатам, рассматривая семейные фотографии и подкрепляя себя изнутри безумной верой в то, что у меня всё получится.
Переоделась в домашнюю одежду, поправила старые занавески, полила цветы и вернулась на кухню, желая порадовать маму с сестрой чем-то вкусным. Включила танцевальную музыку, чтобы развеять внутреннюю хандру, и приступила к готовке. Сделала спагетти с томатным соусом и базиликом, поставила выпекаться торт «Маргарита», в котором сестрёнка души не чает, и включила чайник, постоянно выглядывая в окно в надежде увидеть маму и Клару.
Аромат вкусной выпечки разлетелся по всему дому, отчего на душе стало еще тоскливее. Обычно этот торт мама всегда пекла для папы, желая порадовать его после тяжелой работы. А сейчас…
Я вздрогнула и дотронулась до щеки, ощутив, как непрошенные слезы буквально душат изнутри. Резко подскочила с дивана и направилась в ванну. Встала у зеркала и похлопала себя по лицу, отгоняя печальные мысли.