Вызываю такси и мысленно прошу папу дождаться своего освобождения. Пусть он потерпит еще немного, и потом у нас будет целая вечность, чтобы помочь ему забыть.
Забегаю в дом и несусь к своей комнате. Трясущимися руками вставляю флешку и ожидаю полную загрузку файлов. Открываю нужную мне запись и мышкой ищу точное время.
Перед произошедшей катастрофой мы с папой обсуждали недостаточную защищенность работников и устаревшее оборудование, способное при единичном сбое подвергнуть жизни людей опасности. Я знала, что он приезжал в компанию Эрнеста днем, примерно около двух или трех часов, чтобы отдать ему заявление и попросить выделить дополнительные средства на ремонт, а также временно приостановить работу, поскольку продолжать было небезопасно.
Разумеется, Мальдини принял его заявление и тут же отослал прочь. Наверняка он избавился от бумаг сразу после ухода моего папы и тут же забыл о возникшей проблеме. Его куда больше заботили деньги и власть, и он изначально не собирался тратить своё время на кучку каких-то простых работяг. Эрнест ценил только тех людей, которые подходили ему по статусу и то, скорее всего, лишь пользовался ими для извлечения собственной выгоды.
Подлый, эгоистичный и высокомерный мерзавец, посмевший скинуть вину на моего отца, лишь бы избежать какой-либо огласки в прессе. Он выступил с официальным обращением и сказал, что не получал никакого заявления и что, если бы мой папа, как исполнительный руководитель проекта, обеспокоился здоровьем собственных работников и поведал ему об истинном положении дел, то Мальдини бы обязательно принял меры.
Как только наши с ним взгляды впервые встретились, я сразу поняла одну простую вещь — люди для него — просто мусор. Игрушки, лежащие на витринах, которые можно в любой момент купить, выкинуть или перепродать.
Такой подход обесценивал жизнь в принципе и заставлял меня ненавидеть Мальдини еще сильнее.
Я быстро перемотала запись и замерла, не веря своим глазам. Несколько раз проверила дату и время — всё совпадало. Это какой-то бред. Я точно знала, что папа именно в этот день отдал Эрнесту заявление, и была уверена в его искренности.
Меня замутило, и я отогнала волну жуткой паники, накрывшей меня с головой. Резко подорвалась с места и схватила телефон со стола, набирая номер нашего семейного адвоката. После долгих гудков он наконец-то ответил:
— Слушаю.
— Здравствуйте. Это Эсмеральда Кастильоне. Я — дочь Гаспаро. Мы с вами лично не встречались, но…помните, вы сказали моей матери о том, что без весомых улик невиновность отца не получится доказать?
— Вы что-то нашли?
— Честно говоря, я не уверена, — горло сжал неприятный спазм, и я закашлялась, чувствуя, как непролитые слёзы в очередной раз душат изнутри, — скажите…я достала запись с камер и всё проверила. Видео точно было сделано в тот день, когда мой отец пришел в компанию, чтобы отдать заявление Мальдини, но…это, должно быть, какая-то ошибка. Возможно ли то, что кто-то специально смонтировал запись и поменял кадры?
— Послушайте, на словах я не смогу разобраться в ситуации. Давайте вы приедете ко мне, и мы вместе проверим запись?
— Конечно. Спасибо вам огромное, тогда я подъеду минут через тридцать?
— Разумеется. Буду вас ждать.
Я сбросила звонок и раздраженно захлопнула ноутбук. Невидимый поводок Эрнеста всё сильнее укорачивался и заставлял приближаться к нему. Я разочарованно прикрыла глаза, понимая, что, даже если запись смонтирована, у меня не получится ничего доказать.
А это значит лишь одно – я опять вынуждена каким-то чудом, после всех оскорблений в адрес Мальдини, встретиться с ним.
Связалась с мамой и узнала у неё адрес офиса нашего адвоката. Та недоуменно спросила, зачем он мне нужен, но я отмахнулась, пояснив, что расскажу обо всём позднее.
И очередной клубок, сотканный изо лжи и интриг, еще сильнее закручивался вокруг моей головы.
Я буквально бежала по улице, стараясь добраться к назначенному времени. Приостановилась, запыхавшись, бросила взгляд на стеклянную витрину и резко открыла входную дверь. Не стала дожидаться лифта и взбежала по лестнице, не до конца отдавая себе отчет в том, что я сейчас делаю. На что надеюсь?
Даже если запись смонтирована, уверена — ничего доказать не получится. Мальдини всегда продумывал мельчайшие детали и выкручивался из любой западни, подобно склизкому змею, знающему, когда спрятаться, а когда показать себя во всей красе.