— Её имя — Ванда Бруно. Адрес сейчас напишу, — отдала мне маленький листочек бумаги и, нахмурившись, посмотрела за мою спину.
Я настороженно повернулась и вздрогнула, столкнувшись с его бледными глазами. Мальдини стоял прямо за моей спиной, и я это даже не почувствовала. Резко перевела взгляд на администратора, осознавая опасность своего положения.
Если та вдруг начнет говорить про девушку, адрес которой я только что получила...мужчина наверняка всё поймет. И тогда найдет для меня личную камеру, в которой заставит страдать каждый день.
— Господин Эрнест, доброе утро. Я хотела предложить кое-какие нововведения для нашего проекта, — поборов внутреннюю дрожь, дотронулась до его локтя и увела в сторону, незаметно сжимая бумажку с адресом в руках.
Мужчина чему-то усмехнулся и властно сказал:
— Это подождет. Как я вижу, ты только что пришла, поэтому не будем тратить время на сборы. Мы выезжаем, Эсмеральда.
— Сейчас? Но куда?
— По дороге объясню, — схватил меня за плечо и повёл к выходу. Я настороженно повернулась, разглядывая его лицо и не понимая, почему вдруг у Мальдини такое хорошее настроение и что за внезапный отъезд.
Опять трата времени впустую. Я могла бы отправить адрес адвокату и попросить его лично навестить девушку, но боялась. Теперь я всех подозревала и полагалась лишь на себя.
— Надеюсь, поездка будет не очень долгой?
— А что, куда-то торопишься?
— У меня были планы на вечер.
— Отменишь. Раз я еду, значит, и ты со мной, — открыл дверь машины, пропустил меня вперед и сел рядом. Непозволительно близко. Я чувствовала кожей его горячее тело и не могла избавиться от жуткого предчувствия. Что-то было не так. Он вёл себя слишком подозрительно. Смотрел гораздо более глубоким взглядом, словно пытался утопить в водах своих секретов. Раскованно трогал, будто больше не боялся моей негативной реакции.
Его уверенность и непоколебимость заставили меня притихнуть. Я сжалась и содрогнулась, когда услышала знакомый адрес:
— Едем в Корвиале, — это был район, в котором я проживала. Кожа мгновенно покрылась мурашками, и я, чтобы немного утихомирить нарастающую панику, спросила:
— Зачем нам туда?
Он резко дернулся и впился в меня глазами, сканируя каждый миллиметр моего лица.
Заметил мою странную реакцию и кивнул сам себе:
— Мы едем к семьям погибших от того страшного происшествия в шахтах. Эта ситуация всё не даёт мне покоя — не могу поверить, что десятки людей погибли из-за упущения одного из работников. Хотя, может, это даже было умышленно, как думаешь? — моё сердце буквально остановилось от его вкрадчивого шёпота. Дыхание Мальдини коснулось волос, и я неуверенным жестом поправила непослушные локоны, чтобы стряхнуть дрожь с ладоней.
— Что вы собираетесь делать?
— Не я, а мы, Эсмера. Обеспечим их новыми домами в более хороших районах, чтобы хоть как-то загладить нашу вину. Жизни людей это не вернет, но, по крайней мере, мы хотя бы немного повысим их благосостояние. Окажем поддержку. Мы ведь не должны оставаться равнодушными к чужому горю, верно, Эсмера? — коснулся моей руки, гладя большим пальцем кожу.
Я закашлялась и сделала глубокий вдох. Он не мог не почувствовать, как у меня дрожат ладони, но почему-то больше ничего не спрашивал. И не ждал моего ответа.
Зачем Мальдини взял меня с собой? Пусть я и ассистентка, но эту поездку едва ли можно отнести к работе. Я нутром чувствовала — он не просто так это задумал. Для чего этот жест невероятной щедрости? Чего он добивается?
— Ну же, спроси.
— Что? Вы о чем? — поежилась, сбрасывая его ладонь и прижимаясь к кожаной обивке салона.
— Я по глазам вижу — тебя мучает какой-то вопрос. Спрашивай. Вчера я открылся тебе, не нужно ничего от меня скрывать, — буквально шипит в моё ухо и скалится, насмехаясь.
Я в ловушке. Большинство семей мне прекрасно известны, как и я — им. Хоть раз обратятся ко мне по фамилии, и всё — это точно будет концом.
Сглатываю тугой комок в горле и напряженно спрашиваю:
— Вы хотите их подкупить?
Он молчит. Впервые отводит от меня взгляд и смотрит в окно, слегка прищурившись от солнца. И я наконец-то осознаю — мужчина просто покупает их доверие. Они не знают, кому верить — моей семье или же официальной версии, преподнесенной Мальдини. А после такого поступка точно отвергнут любые разумные домыслы и обвинят мою семью. Будут тыкать пальцем и шарахаться от нас, как от огня. Забудут о том, что мой папа – пример доброты и осторожности. Польют его грязью, не скупясь на упрёки.