Потом съемка обрывается. Начинается новый кадр.
Он даёт ей деньги. И она уходит.
Самое «горячее», к счастью, Леон мне не показал. И этого было достаточно.
Дьявол.
Всего тридцать секунд, из-за которых я прорыдала полтора часа. Сидела на полу, обнимала коленки и пила, даже не чувствуя, как алкоголь обжигает горло.
Вот так просто, да?
Не зря говорят, что в жизни за всё приходится платить. Мальдини заплатил за секс, а я — за доверие. До последнего надеялась, что он не может мне изменить, и теперь гадала, сколько же случаев я упустила. Два, три, десятки?
Боже. Я сойду с ума, если продолжу об этом думать. Надо отвлечься.
Я встаю, спускаюсь вниз и беру еще одну бутылку. С сомнением смотрю на покрасневшие глаза и в последний момент решаю оставить её на столе.
Хватит страдать. Он сделал свой выбор, теперь пришёл мой черед.
Мне требуется лишь одно мгновение. Цепкая мысль пронзает голову — я ведь так и не нашла настоящую запись, которая смогла бы доказать, что мой папа отнёс Мальдини заявление. Пока Эрнеста нет, самое время откопать зерно истины.
Я чисто механически захожу в его домашний кабинет и включаю компьютер. Даже не знаю, зачем делаю это именно сейчас. Возможно, мне просто хочется еще сильнее себя утопить и сдёрнуть на глубокое, беспросветное дно. В этом ведь нет никакого смысла. Даже если найду файлы — не буду использовать их против Эрнеста.
Потому что слишком…дорожу. Несмотря на его ужасный характер, дурные привычки и властные замашки.
Больше часа я копаюсь в папках, но половина из них либо запаролена, либо недоступна.
Черт возьми, и на что я вообще надеялась? Что на рабочем столе огромными буквами будет написано: «Дело Кастильоне»?
Бред же.
Эрнест слишком умный. Он бы не оставил дверь кабинета открытой, если бы боялся утечки информации.
Значит, искать нечего. Пустая трата времени.
Я резко вскакиваю с места и на мгновение чувствую давящую тошноту. Голова идёт кругом. Всё плывет перед глазами, поэтому я с трудом успеваю опереться о стол. Медленно выпрямляюсь, фокусируюсь на двери и нервно усмехаюсь. Совсем не умею пить.
Лучше бы вещи собирала, а не бродила по нашему дому, как преданная кошка, ждущая хозяина.
Я выхожу из комнаты, и тут меня ошпаривает — это не наш дом. Здесь нет ничего моего. Всё принадлежит Мальдини.
Всё, включая меня.
Наверное, я делаю что-то неправильно. Спасаю других, но при этом неизбежно тону в одиночестве. Без родителей, без поддержки, без семьи и даже без собственного самоуважения.
Некстати вспоминаю слова Эрнеста: «Ты и права дура».
Молча соглашаюсь. Теперь я понимаю, почему нужно учиться на своих ошибках.
Чтобы не обжечься. Не страдать. Не падать. И не лететь с километровой вышки, сотканной из глупых иллюзий.
Я возвращаюсь в спальню, плюхаюсь на кровать и с головой накрываюсь одеялом. Сворачиваюсь в клубок, подтягиваю к груди коленки и тщетно пытаюсь согреться.
Не получается. Меня трясет, как от жуткого холода, хотя в комнате очень тепло. Глухая боль запирается где-то в глубине сердца. На губах замирает одинокая слеза.
Не знаю, сколько времени я пролежала на месте, почти не двигаясь. Полчаса — самое меньшее. Всё хотела заснуть, но не получалось.
Я превратилась в сплошной сгусток боли. Еще никогда не испытывала настолько странное состояние, будто каждая клеточка тела ноет от ужаса. Будто по венам течет не кровь, а горе. Ледяное и чрезмерно сильное.
Где он сейчас? Снова греет чужую постель?
Или уже спешит ко мне, чтобы «повеселиться» с главной игрушкой?
Я зло сжимаю руки в кулаки и встаю с кровати. Раздраженно бросаю одеяло на пол, беру косметику и подхожу к зеркалу.
Видок тот ещё. Мертвецы и то краше.
Замазываю красные глаза и синяки, чтобы скрыть следы слёз и диких истерик. В голове нет ни одной мысли. Не знаю, что буду делать завтра и как выберусь из мерзкой ситуации, но я во что бы то ни стало найду выход. Верну свою гордость и уйду.
И плевать, что уходить, по сути, некуда. Лучше быть одной, чем продолжать обманываться поддельной любовью.
Больше свободы, меньше боли. Звучит идеально. И до жути страшно, ведь я слишком привыкла к тому, что один человек всегда решит мои проблемы и защитит.
Крепкая спина, за которой я спряталась, оказалась хитрым капканом. И даже если я выберусь, то обязательно в кровь раздеру свою душу.
***
Громкий скрип двери вырвал меня из болезненного оцепенения. Я поднимаю голову и вижу, как нечто маленькое и быстрое со всей скоростью несется в мою сторону.