— Ты мне противна.
Ядовито хмыкаю — приму за комплимент.
— Спасибо. Это взаимно, — он отворачивается, но я хватаю его за локоть. — Не спеши. У меня остался последний вопрос. Когда я навещала тебя в тюрьме, ты сказал, что к тебе приходил Эрнест и угрожал расправой. Что было на самом деле? Больше незачем врать. Скажи правду.
Сердито поджимает губы и устало щурит глаза. Меня буквально трясет от его спокойствия.
Отец молчит. Долгим взглядом окидывает дом и отстраненно бросает.
— Он предложил деньги взамен моего признания.
— Зачем? Ведь ты и так виновен. Те люди погибли из-за тебя.
— Мальдини был важен авторитет. Он знал, что я проиграю, и всё равно боялся за свой статус. Чертов идеалист. Каждого отпечатка страшится.
— Эрнест позволил мне себя ненавидеть, потому что понимал — твоё предательство просто убьёт меня. Но не волнуйся, теперь у меня точно есть люди, ради которых я любому глотку порву. И, если ты будешь вредить маме или манипулировать Кларой, тебя я тоже не пощажу.
Мои слова вызывают у него злую улыбку.
Пока я всё пытаюсь разглядеть хотя бы каплю раскаяния, он не удерживается от едкой усмешки.
— Мальдини сделал из тебя своё подобие. Этот мужчина так сильно вскружил твою голову, что ты начала угрожать родному отцу?
Теперь моя очередь смеяться. Он понятия не имеет, о чем говорит.
— Эрнест скрыл правду, потому что боялся сделать мне больно. Ты же — потому что боялся за свою шкуру. Так кто из вас двоих имеет право считаться моим «родным»? Лишь ради меня он вытащил тебя из тюрьмы, хотя ты заслужил эту участь. Лучше замолчи, пока я не сказала что-то, о чем сильно пожалею.
Игнорирую надрывный хрип и захожу в дом. Сразу же наталкиваюсь на маму — она тревожно выглядывает в окно и едва сдерживает слёзы.
— Собирай чемоданы. А я пока назову тысячу и одну причину уйти из этого дома.
Друзья, кому-то эта глава может показаться излишней, но я решила её оставить, чтобы показать весь спектр эмоций Эсмеры. Следующая глава будет от лица Эрнеста – там-то мы и узнаем, что на самом деле случилось в тот страшный день! Надеюсь, мне удалось подогреть ваш интерес ;)
Глава 28. Эрнест
Десятью часами ранее.
Я до последнего оттягивал этот момент. По её голубым глазам видел — Эсмера не готова. Ей нужно время, которое утекало сквозь пальцы. Каждый день моего молчания неумолимо приближал нас к концу.
Пусть говорит, что любит. Пусть дорожит и волнуется, но без доверия ни черта у нас не получится. Я всё ждал, что у Гаспаро появятся яйца, и он сам ей расскажет. Но лживый трус собрался унести мерзкую тайну в могилу и обречь меня на роль монстра в её глазах.
Не дождется. Теперь я уверен, что Эсмера мне поверит. Она не сломается, потому что я не позволю. За своё буду до самой смерти биться.
Беру её под руку и веду к креслу.
— Тебе лучше присесть. Ты изрядно выпила и в таком состоянии можешь удариться.
Жена удивленно хлопает глазами и цепляется за меня подрагивающими ладонями. Сипло спрашивает.
— Всё настолько плохо?
— Сядь и послушай меня.
Непреклонно надавливаю на её плечи и заставляю опуститься в кресло. Сам рядом сажусь, на подлокотник, чтобы проследить, когда лавина боли с головой накроет.
Тихо начинаю, ласково играясь с тяжелыми прядями.
— Просто помни, что всё в прошлом, хорошо? Я рядом с тобой, и у нас всё будет прекрасно, верно, сокровище?
— Эрнест, ты меня пугаешь, — растерянно бормочет.
— Я добиваюсь обратного. Хочу, чтобы ты внимательно меня послушала и постоянно держалась за мысль, что это уже неважно. В любом случае отец отказался от тебя и выбросил на улицу. Он знал, что тебе страшно, что ты меня ненавидишь, но его это мало волновало. Он тебя недостоин, понятно?
Пытается успокоиться. Впивается пальцами в мои запястья и тревожно вздыхает. Ограничивается простым кивком.
— Умница. Только не плачь, ладно? — наивно отмахиваюсь шуткой. — Это разобьёт моё сердце.
— Боги, Эрнест, да говори уже! — раздраженно фыркает.
Не понимает, что, несмотря на внешнее хладнокровие, я до жути боюсь её потерять. В жизнь Эсмеры постоянно врываются какие-то подонки, да и я сам — далеко не исключение.
Но мне повезло. Я вовремя остановился, когда осознал, что она — другая. Нежная, ранимая и восхитительно сильная. Всё держит в себе, слёзы пускает по обратной изнанке щек. И никогда никому не показывает, насколько ей больно. Даже шипами лишь для видимости обороняется — на деле втыкает их в собственное сердце и запрещает сдаваться. Идёт по стеклу и безмятежно улыбается, расправляя плечи.