Шаг за шагом, отступая назад, и не в силах отвести глаз от открывшегося зрелища, точно завороженная наблюдала за происходящим. На задворках сознания брезжила надежда, что вот-вот все прекратиться и волна испепеляющего жара исчезнет также внезапно, как и возникла, но рационально мыслящая часть - уверенно утверждала обратное. Воздух застрял где-то на пути к выходу, сердце лихорадочно барабанило, мощными толчками разгоняя адреналин по всему организму, а мозг безуспешно отдавал приказ оцепеневшему телу бежать. Возможно, она бы и дальше так пятилась, если бы не свинцовый пресс-папье, угодивший в зону досягаемости адова пекла и мгновенно растекшийся по поверхности стола блестящей лужицей. Вот тогда-то она и сообразила, что ждать финала чревато: всепожирающий жар вскоре дотянется и до нее, и наверняка не пощадит. Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, девушка стремглав метнулась к окну, на ходу дергая за провисший конец веревки и, перебросив ногу через подоконник, нервно оглянулась. Более половины помещения скрывала дрожащая пелена раскаленного воздуха, а так необходимых поползновений «опеки» со стороны приятеля не ощущалось – петля на талии безвольно болталась. Буквально выпрыгнув наружу, ухватилась за декоративные перекладины и с облегчением ощутила чуть натянувшийся «поводок». Взгляд непроизвольно устремился в оконный проем и от вида стремительно надвигающейся стены жара буквально вся ощетинилась.
- Тиран, мать твою, вытащи меня отсюда!
Резкий рывок вверх сплющил внутренности в блин, а кислород со свистом покинул легкие, зато она убралась с периферии катящегося раскаленного вала. Еще один мощный рывок и она едва не приложилась головой о свес крыши. Судорожно вцепилась в край руками, с усилием подтянулась и тут же задохнулась от жесткой хватки за ворот рубахи, пережавшей горло. Ее как котенка, за шиворот, подняли выше и неожиданно бросили, так и не позволив достигнуть относительно ровной поверхности, оставив половину тела «за бортом». Она только что и смогла упереться локтями в кромку крыши и вскинуть глаза на присевшего рядом молодого темноволосого человека.
- Ну, здравствуй, Одичалая, - холодно осклабился тот, глядя на изумленно воззрившуюся на него девушку, неожиданно позабывшую о способности дышать. – Скучала?
Пока она пыталась наскрести из охваченного шоком разума крохи здравомыслия, зрительная память шустро проводила сравнительный анализ. От того парня, которого она знала, осталась лишь призрачная тень: ни гордой стати, ни былой привлекательности, ни закаленной сражениями фигуры. Все ушло, его место занял болезненно-изможденный тщедушный доходяга, которого и молодым-то язык назвать не поворачивался. Вместо глаз темные провалы, впалые щеки, острые грани выпирающих сквозь серый пергамент кожи скул и обтянутые изношенными тряпками угловатые очертания фигуры, без прежней покато-упругой твердости. Абсолютно истощенное тело, лишенное мужской силы, посему он не ради забавы бросил ее болтаться в воздухе, а элементарно не смог втащить на кровлю. Она по сей день мало что знала о магии этого мира, но уверенность что это очевидные признаки неисполненного контракта, продленного накануне ее побега, с каждым мгновением крепла.