Внезапно она спрятала лицо в ладони и разрыдалась.
Шейн не мешал ей плакать. Он закурил, глотнул из своей рюмки с коньяком и запил водой. Когда девушка немного успокоилась, он ласково обратился к ней.
— Чем скорее вы мне расскажете, что произошло дальше, тем скорее я смогу что-либо предпринять.
— Да, конечно, я понимаю. — Она подняла голову и, сделав над собой усилие, продолжила: — Я даже не стала входить в комнату. Это было ни к чему. Я знала, что он мертв. Я чуть было не воспользовалась телефоном, который стоял возле кровати, но подумала, что рискую стереть отпечатки пальцев, и вспомнила, что, выйдя из лифта, прошла мимо комнаты с раскрытой настежь дверью. Я побежала туда, чтобы попросить людей сообщить о случившемся администрации отеля, но в комнате никого не оказалось. Тогда я позвонила сама и вернулась в триста шестнадцатый номер. Все это заняло у меня не больше двух минут, я уверена. Но когда я вернулась, дверь триста шестнадцатого была закрыта. Свет по-прежнему горел. Я толкнула дверь — она открылась, как и в первый раз. Но моего брата там не было. Он исчез, и не осталось никаких следов. Ни пиджака, ни крови. Ничего.
— Вы уверены, что не ошиблись комнатой?
— Абсолютно уверена. Увидев, что дверь закрыта, я проверила номер. На этот раз я вошла, заглянула в ванную, открыла шкаф, я даже посмотрела под кроватью. Знаете, у меня было впечатление, что я, словно Алиса, попала в Зазеркалье. А потом я выбежала в коридор, и этот человек набросился на меня! — Она замолчала с открытым ртом, прерывисто дыша, как будто заново переживала эту ужасную сцену. — Я не знаю его. — Теперь девушка заговорила медленней. — Я никогда его не видела прежде, это точно. Коридор был плохо освещен, но я разглядела его лицо, когда он кинулся на меня. Страшное лицо, с большим шрамом. Я повернула назад и побежала вглубь коридора, где горел красный свет, — к черной лестнице. Он крикнул что-то — я не поняла что — прежде чем пустился за мной в погоню. Я не обернулась. Я знала, что он только что убил моего брата и меня он тоже убьет. Я бросилась к лестнице, сбежала по ступенькам и очутилась в темном переулочке, ведущем к освещенной улице. Я изо всех сил помчалась туда, на свет. Тот человек все бежал за мной и кричал, чтоб я остановилась. Оказавшись на улице, я увидела такси и кинулась ему наперерез. Машина затормозила, я вскочила в нее и крикнула шоферу, чтоб он скорей ехал дальше. Таксист был очень добр. Я не знала, как поступить, и тогда в двух словах объяснила ему в чем дело, не вдаваясь в подробности. Он сразу подумал о вас. Сказал, что если кто-то в Майами и сможет мне помочь, то это вы, и привез меня сюда.
— Очень мило с его стороны, — пробормотал Шейн. — Но почему вы не обратились в полицию? Обычно в подобных случаях поступают именно так.
Девушка взяла со столика рюмку с хересом.
— Полиция внушает мне страх. Все говорят, что она коррумпирована и предпочитает бездействовать. К тому же я уверена, что там меня приняли бы за ненормальную. Тем более что «Ибикус», должно быть, известил полицейских, и те, конечно, успели убедиться, что никакого трупа в комнате нет. Они, наверное, и слушать бы меня не стали.
Шейн пожал плечами и встал с кресла.
— Выпейте-ка еще хересу. А я наведу кое-какие справки.
Он снял трубку и набрал номер.
— Алло? Сержанта Дженкинса, пожалуйста… Привет, сержант! Это Майкл Шейн. Из отеля «Ибикус» сегодня вечером вам ни о чем не сообщали?.. Ну, не знаю, об убийстве или еще о какой-нибудь шутке в этом роде… Отлично… Нет, не думаю. Если я что-нибудь узнаю, то поставлю вас в известность.
Закончив разговор, Шейн в раздумье почесал ухо, глядя на сидящую к нему спиной девушку. Та обернулась — лицо ее выражало тревогу, Майкл покачал толовой и принялся листать телефонный справочник, затем набрал номер «Ибикуса». Его соединили с Паттоном.