- А программа может ошибаться?
- Нет. И не может быть переписана. Исключено. Все мои подруги именно так вышли замуж. Правда, их у меня всего три, но для вывода достаточно. Вероятность составления идеальной пары девяносто девять процентов.
Я закуриваю и спешу возродить шутливую манеру беседы.
- Ты так сильно хочешь затащить меня в постель?
Получилось. Он смеется.
- Нет. Хочу показать Москву девушке-заучке, которая вот уже тысячу дней не видела ничего, кроме Новой Третьяковки. У меня есть любимый маршрут.
- Большой москворецкий мост, потом Китай-город, Лубянка и по Рождественке до Цветного бульвара.
Он улыбается, восхищенный очередным фокусом, а я едва сдерживаю слезы, предполагая, чем кончится разговор.
- Мы по нему уже гуляли?
- Нет.
- Пойдем сейчас. Я тебя приглашаю. Вернемся к галерее и дойдем до моста по набережной. Надо сходить, пока не похолодало.
- Нет.
- Ты не хочешь?
Я, кажется, больше всего на свете хочу гулять по Москве с Фуадом. И мечтаю, чтобы в городе наконец похолодало, и чтобы потом пошел снег. Это бы означало, что все меняется. И это нисколько не помешало бы нашим с Фуадом прогулкам. Но только не здесь. Здесь жизнь застывшая, вязкая, как мазут, и никто не интересуется, чего я хочу.
- Я не могу. Не получится. Вернее, у тебя не получится.
Он смотрит на меня обреченно внимательно, будто отчаянно нуждается в ответе, но боится его услышать.
- Тебя не существует. Ты просто картинка. Декорация, на фоне которой по сценарию завязываются наши с партнером отношения. Как тот мужчина с собакой, - кстати, сегодня он впервые заговорил, - старушка в музее, менты, которые подойдут к нам через минуту, чтобы оштрафовать за курение.
Фуад молчит и курит, хотя в руке у него остался только сигаретный фильтр.
Мучительно осознавать то, что вся твоя жизнь кем-то выдумана. Трудное детство, в котором, однако, было много хорошего, студенческие годы в Губке, твоя большая собака, чудесные, трагически короткие отношения с девушкой по имени Наима и даже ее похороны – все это ради того, чтобы какие-то люди наконец оказались в одной постели.
Экзистенциальное отчаяние. Я чувствую вину и чудовищную тоску, такую острую, что хочется плакать.
Фуад дышит невротически: набирает воздух, чтобы заговорить, но не находит нужных слов, а мыслей у него так много, что он ими захлебывается.
- А поцелуй? Мы уже целовались до этого?
Неужели это единственное, что его заботит?
- Нет. Это впервые. Прости меня, ты замечательный. Я поцеловала, потому что давно хотела, и вывалила все на тебя, потому что больше не могу это выносить. Самое безобразное то, что завтра ты опять меня забудешь. Но мы познакомимся заново. И пусть у нас не будет второй собаки и загородного дома с большой кухней, где я могла бы закручивать банки с соленьями, у нас будет еще много дней, которые мы проведем вместе. Ловушка какая-то. И я даже не против в ней оставаться, потому что за тысячу дней я от тебя нисколько не устала.
- Курение в общественном месте, молодые люди?
В реальном времени назидательный тон патрульного полицейского меня бы парализовал. Но я знаю этих двоих уже не первый день: мы с Фуадом четырежды подписывали протокол, пока я не выяснила, что один из стражей правопорядка с детства склонен к чувству вины перед женщинами. Но Фуад заговорил прежде, чем я успела сотворить чудо манипуляции.
- Пусть я картинка, которая завтра тебя не вспомнит, и мое существование ограничено этим парком, но ты самое прекрасное, что есть в моей бутафорской, придуманной жизни. И если мне суждено каждый день узнавать тебя заново, я на это согласен. И не важно, сколько нам осталось, пока ты не встретишь свою судьбу. Просто знай, что я благодарю разработчика или кого бы то ни было за каждый из дней, что мы провели и проведем вместе. А теперь бежим, или нас повяжут.
И мы побежали.
Его день
Она стоит у багажной ленты. На ней длинное платье в крупный цветок, которое мне очень нравится. Наверное, потому что оно ей идет, или я просто не видел ее ни в чем другом. В самолете я решил, что сегодня мой последний день в этой веренице абсурда, и я шагаю через зал выдачи багажа, оглушительно стуча каблуками, намеренный немедленно помочь ей с чемоданом.