Он тормозит, когда я с силой бью кулаком по крышке багажника. Водитель открывает дверь. Я сразу перехожу к делу:
- Выходи из машины.
- Чего?
Он зол и намерен меня послать, а я намерен дать ему в морду, если он решит мне помешать.
- Молодой человек, вы в своем уме?
Я хватаю его за грудки, выкидываю из салона и сажусь за руль, пораженный своим успехом: ведь водитель почти вдвое крупнее меня.
Блокирую двери и обращаюсь к Еве:
- Понятия не имею, чем все это кончится, но машину я ни разу не угонял. Не могу отказать себе в этом удовольствии, уж прости.
- Я не понимаю. Ты… вы меня похищаете?
- Да.
- И куда мы едем?
- Я не знаю. Для начала просто попробуем отсюда выехать, а там посмотрим.
- Посмотрим? А если вы псих и все, что вы мне сказали, это плод вашей больной фантазии? У меня, может, депрессия, поэтому я так покорна. А у вас, например, паранойяльная шизофрения.
- Как у Врубеля что ли?
- Именно.
- Я не знаю.
- Это не ответ, Фуад.
А я правда не знал, что ей сказать. Каждый день я просыпаюсь в кресле долбаного боинга и всегда с болезненным ощущением, будто что-то упустил. То есть не всегда. Если быть точнее, я скучал по ней восемьдесят шесть дней из восьмидесяти семи. Потому что в мой первый день мы еще не познакомились.
Что ж, все катится в топку и у нее нет никаких оснований верить мне. Тогда я продолжу вести себя маниакально. В конце концов, я правда мог незаметно сойти с ума. О таком ведь обычно никто не предупреждает.
- Послушай. Я правда не знаю, куда мы едем и не знаю, что будет завтра и будет ли завтра вообще. Я скучаю по тебе, Ева. И это единственное, что я знаю наверняка. Поехали.
Весь день я думаю, будто она не воспринимает меня всерьез: держит за шизофреника и подыгрывает из профессионального интереса. Но, когда я осмеливаюсь взглянуть ей в глаза, с удивлением замечаю, что она снова меня понимает. Даже в момент, когда градус моей бредовости, очевидно, зашкаливает.
А потом она произносит то, чего я никак не ожидаю услышать:
- Я тебе верю. Поехали отсюда.
Сегодня
Я еду на Пресненскую набережную в малиновых трениках и растянутой футболке под бежевый тренч, потому что ужасно устала.
С утра вместо красивой цифры 1001 на экране телефона меня ждало сообщение от Напарника:
«Ваше участие в программе подошло к концу. Просьба явиться в офис на беседу по результатам».
Я превысила все допустимые сроки пребывания в Системе. И я, кажется, ее первая осечка. Папа будет недоволен. Он уже прислал мне сообщение с беспокойным «Ну что там?» Не хочу отвечать: он потребует детали, а у меня голова ватная, как с похмелья, и я мало что помню. Помню только, что ничего не получилось.
Надеюсь, на беседе мне хотя бы объяснят, что со мной не так.
Сегодня пятнадцатое сентября. Радует единственное: я отсутствовала всего сутки и не постарела.
«Сегодня в Москве плюс двадцать два, солнечно, без осадков. Но бабье лето закончится уже на следующей неделе: ожидается похолодание до пятнадцати градусов и затяжные дожди», - говорит радиоведущий.
Похолодание — это отличные новости. Пускай ничего не вышло, но я по крайней мере вернулась. Надо бы радоваться, а мне почему-то печально, как по окончании отпуска, где случилось много прекрасного.
Смотрю из окна, вглядываюсь в лица пешеходов в поисках недостающего важного. А было ли важное? Или, может, я все это придумала? Хотя какая разница, если выдумка хорошая.
«Никакое количество сожалений не изменит прошлое, никакое количество тревоги не поможет изменить будущее. В гостях у «Бизнес ФМ» практикующий психотерапевт и бизнес-тренер Игорь Зотов».
Болезненно вспоминаю, что мне скоро на работу. Ах да, меня же уволили. Расстраиваюсь и вместе с тем облегченно вздыхаю.
Поднимаюсь на тридцать третий этаж. В приемной стоит запах лаванды, играет джаз и все сидят парами в трепетном ожидании счастливого финала - атмосфера, как на чужой свадьбе, куда меня позвали из вежливости. Я приехала точно ко времени, но здесь яблоку негде упасть. Я ощупываю толпу тревожным, ищущим взглядом и объявляю с непоколебимой уверенностью: