Какое-то время он сидел так, одна рука на полу, другая – поднята (как будто в приветственном жесте), и не мог понять, что произошло. Он не слышал звука падения, хотя надеялся услышать. Без этого звука казалось, что Сережа просто улетел в какое-то другое пространство. Он не хотел знать, что случится дальше. Не хотел спускаться вниз и видеть его размозженное тело. Ему не хотелось даже спускаться на тридцать третий и говорить коллегам Сережи, что тот только что свалился с тридцать четвертого этажа небоскреба. Он почувствовал, что потерял что-то важное.
Ждал, что придут другие строители из бригады, и ему придется все объяснять, но они не пришли. Он сидел так очень долго, пока не стемнело. Дождь все еще лил, хотя ни молний, ни грома уже не было. Ему было все равно, во сколько он уйдет домой, время перестало существовать.
В темноте, этажом ниже, раздавались голоса рабочих, видимо, задержавшихся после смены. Он был в ступоре, и не обратил бы внимание на короткий диалог между мужчиной и женщиной, если бы их голоса не показались ему знакомыми.
- Что они сказали? - спросила женщина.
- Плохо.
- Что значит плохо?
- Ну не слишком. Скорее всего удастся добиться ремиссии. Малышка уже успеет вырасти. Потом, может, через пять лет, может, через пятнадцать, будем думать что делать.
Женщина заплакала. Андрей почувствовал как его сердце еще больше сжалось. «Разве стройка – это семейная работа?» - подумал он. Но голоса скоро стихли, и он быстро о них забыл.
6.
Андрей проснулся, принял душ и оделся. Сбрил выросшую за несколько дней щетину, умылся и взял трубку.
- Алло.
- Андрюха!
- Да, Сань. Я опаздываю.
- Ты на каком сегодня?
- На тридцать восьмом.
- Можешь взять свои перчатки? Мне с бетоном сегодня возиться, внизу. На обед не приду.
- А с твоими что?
- Вчера уронил вниз.
- Ладно, беру.
Андрей положил трубку, оделся, взял из холодильника свой обед и вышел на работу.
Когда он спускался вниз по лестнице, его повело в сторону. Странное ощущение, но он мог поклясться, что дело не в нем. Только что было землетрясение. Мелкие подземные толчки нечасто случались в их городе, но он чувствовал, что это не последний сюрприз природы за сегодня.
Придя на стройку, он отдал перчатки поджидавшему его внизу Саше, а сам поехал на последний, тридцать восьмой этаж. Этот этаж казался ему странным еще на плане, а теперь, когда он был наполовину отстроен, эти ощущения только усилились. Готовы были все внешние стены и две внутренних, разделявших два больших помещения узким коридором.
Он работал без обеда, да и есть совсем не хотелось. Постоянный грохот и дрожь под ногами убили в нем всякий аппетит. Ему хотелось скорее закончить и спуститься. Как вообще кто-то разрешил строить небоскребы в городе, где случаются землетрясения? Он уцепился за эту мысль, но вскоре потерял ее и забыл. Приближался вечер, смеркалось, и вскоре он заметил, что никого из его бригады не осталось.
Это показалось ему странным, он прошелся по всему периметру, но не нашел ни одной живой души. Тревога нарастала. Его опять тряхнуло, и где-то внизу послышался треск. Чуть более сильный толчок может образовать трещину в фундаменте. Он собрал свои вещи, включая несъеденный обед и, стараясь отогнать панику, поспешил к лестнице. Глянул вниз, в кромешную тьму («Когда успели выключить все освещение?») и понял, что спускаться слишком долго. Быстрым шагом подошел к ближайшему оконному проему и посмотрел вниз. На улице не было никого, за короткое время небо так потемнело, что он даже не мог разглядеть будку администрации и пропускной пункт. Подъемника нигде не было видно.
- Эй, кто-нибудь здесь есть? – крикнул он, надеясь, что кто-то еще остался, и сейчас его спустят.
Подождал пару минут, и, не услышав ответа, побежал обратно к лестнице. У него перехватило дыхание. Лестницы больше не было. Там, где буквально только что были аккуратные ступеньки, зияла дыра. Он достал из кармана фонарик и направил его вниз. Прямой луч падал в пустоту и терялся в холодном пространстве. Снова тряхнуло, на этот раз сильнее.
Все здание начало рушиться. Его оглушали звуки ломающегося бетонного пола (где-то этажами ниже), скрежет гнущейся арматуры и рокот сыплющихся стен. Он едва стоял на ногах – от страха и от дрожи рушащейся башни. Он почувствовал низкую вибрацию, она нарастала, и через несколько секунд все его тело вибрировало вместе со зданием.
Осознав безысходность своего положения, он уже не пытался бежать. Он подошел и встал по центру коридора. В ту же секунду стены по бокам коридора рухнули. Он даже улыбнулся, обрадовавшись своей последней удаче – ни одна из стен его не задела. Кровля падала на пол, и ее уносило ветром.