Молли прижалась лбом к холодному стеклу витрины. Должно быть, со стороны это смотрелось так, будто женщина молится на сумку от Prada. Чувствовала она себя омерзительно. Саймон был искренним, забавным и нежным, и она питалась его заботой, позволяла себя баловать, насколько позволяли условия, и платила ему, украдкой даря улыбки и поцелуи. Сэм и непрерывная работа в условиях, приближенных к военно-полевым, вылечили ее душу от бремени вины и постоянного страха.
Их первый разговор (до этого они обменивались репликами лишь во время работы) состоялся в ночное дежурство, выпавшее на двоих, спустя три недели после прибытия Молли в госпиталь. Тесная комнатка, заменявшая и ординаторскую, и дежурную, вмещала в себя узкую кровать с брошенным на пружины матрасом, широкий стол, устеленный зеленой простыней, пару стульев и тумбочку, на которой стояли чайные принадлежности. Кроссбери щелкнул кнопкой электрического чайника и, оперевшись спиной о стену, ждал, пока вода закипит. Молли сидела за столом, ловко резала и сворачивала салфетки и тампоны из желтоватой марли.
- Мисс Хупер, можно вопрос? – Молли обернулась к нему, положив локоток на спинку стула, на котором сидела. Врач смотрел на нее, слегка наклонив голову. На задворках разума пронеслась мысль, что взгляд его голубых глаз так же внимателен, как у Шерлока, однако не вызывает желания съежится и исчезнуть.
- Почему вы решили отправиться в миссию?
- С самого первого анкетирования все ищут в моих действиях какую-то подоплеку, - Молли раздраженно заправила за ухо выпавшую из пучка прядку.
- Просто в волонтеры не часто записываются успешные медэксперты. Про вас даже шутку сочинили. Будто вы пришли сюда, потому что у вас умер пациент.
- Грубо, - Молли расстроено отвернулась от хирурга и продолжила крутить салфетки.
- Вы правы. Простите, - просто ответил Саймон и его голос звучал искренне.
Они молчали, и в тишине были отчетливо слышны: треск крыльев ночных насекомых, слетевшихся на свет лампы, чмоканье чайного пакетика, купаемого в чашке, тихий шорох сворачиваемой марли.
- А как вы думаете? – произнесла она вдруг, бросая работу, чтобы промокнуть лицо влажным полотенцем, лежащим на коленях. Из всех новых испытаний местный климат был наиболее изматывающим.
Кроссбери ответил не сразу. Он аккуратно отжал чайный пакетик, добавил в напиток сахар и, жмурясь как кот, отпил из чашки.
- Я видел, как вы отзывчиво, терпеливо и бережно относитесь к пациентам, особенно к детям, Молли. У вас доброе и чуткое сердце, но вы здесь не поэтому. Вы нагружаете себя, с охотой беретесь за любой труд, даже тот, что предназначен низшему персоналу. Будто боитесь замереть хоть на миг и вернуться в мыслях к чему-то неприятному или же выбиваетесь из сил, чтобы уснуть без сновидений, - Саймон сделал еще глоток, а Молли подумала, что верны оба последних тезиса. - Пэм, она католичка, решила, будто вы замаливаете грехи, подобно романтическим героиням девятнадцатого века. Не думаю, что вы религиозны. На вас даже нательного крестика нет. Возможно, вы просто сбежали из Лондона.
Кто-то толкнул Молли в спину, и она очнулась от образов прошлого. Решив, что нужно двигаться, пока охрана бутика не обратила пристального внимания на ее странное поведение, Молли во второй раз подошла к двери, ведущей в паб.
В зале царил полумрак, из колонок доносилось злое мурлыканье Брайна Молко.
Саймон Кроссбери, сияющий ясной улыбкой, поднялся навстречу новой посетительнице из-за столика, стоящего справа от входа.
- Привет, - он ненавязчиво, по-дружески коротко обнял ее, и Молли ощутила знакомый запах дешевого одеколона с корабликом на этикетке, - пиво?
- Нет, лучше просто воды.
Вернувшись от барной стойки с пинтой темного и водой с лимоном для нее, мужчина уселся напротив и, не торопясь завести разговор, просто глядел на свою визави. Молли ощутила, что пунцовеет, и мысленно поблагодарила хозяина бара за экономию на электричестве, благодаря которой это было не так заметно.
- Трудный день? Ты выглядишь усталой, и от тебя пахнет алкоголем, - озабоченно спросил Сэм, протягивая руку, чтобы аккуратно, почти мимолетно коснуться ее пальцев, сжимающих стакан.
- Да, день был не из лучших, - согласилась она, не вдаваясь в подробности.
Вновь повисла неловкая пауза. Молли мешала соломинкой воду в стакане, Саймон прихлебывал пиво. Наконец он вздохнул и первый нарушил тишину:
- Я беспокоился. Ты ведь не оставила ничего, кроме ника в Skype. Пришлось воспользоваться связями и добыть номер твоего мобильного через головной офис Креста.
- Мне так жаль, Сэм. Правда, мне очень стыдно, - тихо ответила Молли, пряча лицо в ладонях, - я ужасный человек, я трусиха, которая не могла собраться духом и сказать тебе…
- Сказать, что вернулась к тому, от кого бежала?
Молли растеряно посмотрела на него сквозь пальцы.
- Помнишь, я сказал, будто ты сбежала в Конго от кого-то или чего-то. Ты прибыла в миссию холодной, замкнутой, нацеленной лишь на помощь пациентам. Но по мере того, как работа приносила тебе удовлетворение, ты оттаивала. Ты чувствовала себя нужной, живой. А сейчас… что делает с тобой тот, от кого ты так зависима? Он бьет тебя?
- Нет, Господи, нет! – пораженная таким заявлением Молли всплеснула отринутыми от лица руками. - Сэм! Ты все не так понял. Ох. Тебе знакомо имя Шерлока Холмса?
- Сыщик, который выжил, - скептично приподнял брови Саймон, - читал о нем на дэйли (1).
- Это я помогла организовать его «самоубийство», - на одном выдохе произнесла Молли и сделала несколько больших глотков из стакана с водой. Отдышавшись, она начала излагать хронику событий годичной давности. Саймон отметил, что во время ее рассказа краска смущения обратилась приятным румянцем, а глаза волшебно мерцали всякий раз, когда она произносила рокочущее имя «Шерлок».
- Пережить его фальшивую смерть и исчезновение оказалось не просто. Знать, что он остался совершенно один против преступного мира, не иметь права утешить его друга… Ты прав, я сбежала. Сбежала от неизвестности, тоски и боли.
- Ты влюблена в него, - мягко и печально констатировал врач, складывая руки замком.
Молли, кусая губы, разглядывала древесный узор столешницы, не зная как объясниться. Она не знала, как бы обернулась ее дальнейшая жизнь, если бы Джон не предложил занять свою комнату. И произнес бы Шерлок свою речь, если бы не сорвался из-за метки, оставленной ее любовником. Вспомнив о синеватой отметине на внутреннем сгибе локтя, Молли вновь ощутила мучительный приступ стыда. Сэм оставил этот след не в порыве страсти. Это была любовно сделанная «памятка», которую никто не должен был видеть.
- Молли, возможно, моя речь сейчас прозвучит как разогретая ревностью и обидой обличительная тирада, - голос Сэма не соответствовал сказанному, звуча удивительно ровно, но Молли заметила, как побелели костяшки его сцепленных пальцев, - но выслушай меня. Пожалуйста. Выслушай… как друга. Ты милая, удивительная, надежная и сильная. Но ты не миссис Смит(2), не авантюристка и не пара детективу, который оторван от реальной жизни. Он не нашел лучшего применения своему гениальному разуму, кроме как играть в опасные, никому не нужные игры с таким же психом.
- Нет, это не так, - горячо возразила Молли, наваливаясь грудью на стол, - то, что освещают газеты и даже то, что описывал Джон в блоге – это верхушка айсберга того, что он делает. Он помогает людям. Да, он делает это по-своему, но…
- Хорошо, хорошо, - защищаясь, поднял руки Сэм, - я не буду порочить соперника, которого лично не знаю…
- И все изменилось, Сэм, - Молли нервно сглотнула и рассказала о ночном разговоре на Бейкер-стрит. Она знала, что сказанное ею – правда, но все равно на дне души ощущала смутное сомнение и страх ошибиться в выводах. Саймон, которому нельзя было отказать в наблюдательности, это заметил.
- Он констатировал твои чувства, а сам не сделал и шага по направлению к тебе. Признал то, что и так было очевидно, и, наконец, благосклонно принял. Для чего? Признай, ты не заменишь ему напарника, этого блогера Уотсона. Ты не станешь ему ни женой, ни партнером, даже если вернешься на прежнюю работу. Да, сейчас твоя мечта осуществилась, но что тебя ждет потом, Молли? Выезды на места преступлений вместо свиданий, череда клиентов вместо друзей, полицейский участок вместо дома, газетные вырезки вместо фотографий в семейном альбоме, и один вечно скучающий детектив вместо ребенка, которого ты бы могла воспитывать. У вас нет будущего, и он, зло питая твою надежду, это понимает. Знаешь, я считаю, что он не заслуживает тебя, а ты…