Огонь... Пламя, захлестнувшее Сильден, прокатившееся огненным шаром по узким улочкам, алело в его глазах. Он усмехнулся. Снова. Но ничего. Ничего. Он воздаст Белиару сполна...
Вход в третью, самую заполненную палатку, в которой спал старый шаман и несколько воинов, паладин преградил каким-то хламом, найденным в пустом шатре. При этом он про себя молился Инносу, чтобы тот не дал ни одному из волосатых проснуться...
Вот и все. Под мертвыми орками нашлась солома и тряпки. Прекрасно. Паладин накидал соломы внутрь, намотал тряпки на палку наподобие факела, поджег его от костра и зашвырнул внутрь палатки. Запахло паленым.
Понесло дымом, жуткий ветер, проникая в палатку, раздувал пламя. Вскоре очнулись орки. Раздались адские крики, кто-то не по-орочьи визжал, шатер, колья которого слишком сильно были вбиты в землю, зашатался. Один из воинов пытался вылезти наружу, но паладин мечом загнал орка обратно. Они горели живьем, пылали, кто-то уже задохнулся дымом, кто пытался прорваться сквозь крепкие шкуры. Теперь уже паладин мог смеяться во всю...
Когда затих последний вопль, который наверняка слышали во всей Долине, паладин, проводил взглядом упавшее крепление шатра, и неторопливым шагом направился вниз по течению реки. Его не волновали шныги, его не волновали бандиты, которые расплодились в последнее время, его не волновали орки. Каждый, кто осмелиться встать на его пути, будет не просто уничтожен. Нет, он будет уничтожен медленно, со вкусом. Любой, а в особенности орки. Он пойдет к стене на востоке, где орков куда больше, чем в мелком лагере на берегу безымянной реки. Он уничтожит любого приспешника Белиара.
И да простит Иннос его грехи...