Выводы такие: слушать свои ощущения и не путать их со страхом эго, с которым нужно сражаться. В любом случае в том болезненном состоянии мы были не готовы. Ещё не перешли один рубеж, а уже двинулись к новому. К Вике ночью приходили какие-то сущности и панический ужас. Чуть не померла, говорит, от страха.
Всё плохо, я болею, Антон грустит. Спасаемся прогулками и Интернетом. Я решила сидеть дома и выздоравливать. Осознанности и осмысленности мало. Ночью мысленно молилась маме, а на следующий день она сказала, что всю ночь меня от чего-то спасала во сне. Мне стала легче.
Я почти поправилась. Ходили по кафешкам. Сидели в «Гинотаки», Антон говорил о своей тоске по настоящей жизни. О том, что можно никуда не бежать, чтобы иметь всё. Но всегда мешает иллюзия желания чего-то ещё- так устроено эго. Когда я слушала Антона, меня наполнила вселенская любовь к нему и желание ему помочь — или хотя бы не мешать.
Вторая встреча с Рубцовым
Один год до Пробуждения
После нашей неудавшейся попытки поехать на загородный семинар к Рубцову он сам приехал в Москву, и мы пошли на встречу, но не одни. Взяли с собой двух подруг. Видимо, нам казалось, что все непременно должны повидаться с этим замечательным человеком. Мы немного опоздали. Рубцов говорил то же самое, что и в первый раз. О том, что нужно пройти Путь. Что есть конкретные точки пути: выделение наблюдателя, самадхи, «Котёл Гуру». Что все Пробуждённые проходили через эти точки и миновать их нельзя. Помню, как меня коробило от слова «Гуру». От него попахивало пафосной индусской экзотикой. Но Рубцов произносил его как-то особенно. Для него это слово было не просто красивым термином. После встречи я набрался смелости и подошёл к организаторам, чтобы взять контакты Рубцова. Они мне дали свой телефон. Как оказалось, Рубцов остановился у них. Организаторов звали Маша и Андрей.
После встречи мы пошли в ближайшее кафе. Девчонки спрашивали меня: что это было? Я рассказывал им о Просветлении и о том, что это единственная цель человеческой жизни. Они внимательно слушали, но не понимали моего возбуждения. Таня спросила, может ли человек (имея в виду себя) уже быть Просветлённым и не знать об этом. Я попытался что-то объяснить, но сдался, поняв, что говорю сам с собой.
На самом деле так оно и было. Мне было страшно, и потому я хотел убедить других людей в том, что всё это реально. Я задумался о том, чего хочу я сам. Нужно ли мне это? Наконец, я решил, что нужно, и немедленно захотел встретиться с Рубцовым лично. Я позвонил по выданному мне телефону и спросил, когда можно прийти. Мне ответили: прямо сейчас. Но мне почему-то прямо сейчас не хотелось, а хотелось через час. Но через час уже было поздно, и мне предложили прийти на следующий день в 11 утра. Я с облегчением положил трубку и вернулся к девчонкам. Мы ещё посидели в кафе и о чём-то поговорили, но я уже был целиком в завтрашней встрече, так что мне было не до девчонок. Отвёз Настю домой, а сам поехал в «Кофеманию» подумать.
«Кофемания» была нашим с Настей любимым местом. Там действительно самый вкусный в Москве кофе, хотя и недешёвый. А ещё там собирается соответствующая публика. Место не пафосное, но статусное. С одной стороны, все сделано довольно просто, с другой — уровень сервиса и качество еды очень высокое, поэтому в «Кофеманию» приходят люди, любящие хорошие места и себя в них. Я сидел, пил кофе и смотрел вокруг. Вот девушка подносит кофе к губам, оттопырив мизинец, вот два гламурных мальчика, хвастающихся друг перед другом карьерными успехами. Вот престарелый любимец женщин в окружении смеющейся свиты… Для чего они живут? О чём думают? Кто я такой, если я сижу среди них? Нет, я не хочу этого… Не хочу быть, как они. Нужно бросать эту бредятину под названием «комфортная и успешная жизнь», завязывать с нею. На этой дороге меня ждёт только смерть. Я расплатился по счёту и поехал домой.
На следующий день я приехал к Рубцову ровно в 11. Разделся, зашёл, сел на пол. Рубцов сидел за компьютером спиной ко мне и даже не поздоровался. Я знал, что так будет, — прочитал отзывы о встречах с ним. В общем, я сидел и ждал, торопиться мне было некуда. В квартире кроме Рубцова были Маша с Андреем, у которых я вчера взял телефон. Квартира была однокомнатная, и когда Рубцов освободился, хозяева удалились на кухню, а он сел рядом со мной:
— Ну, чего пришёл?
— Мне надоело искать. Я хочу Пробуждения.
— А чего ты ищешь?
— Не знаю, себя, наверное.
— Понятно… Ну, вот у нас тут есть Школа, — он начал рыться в своей сумке, — надо написать заявление… Ещё есть ашрам на Алтае…
Заявление он не нашёл и сказал, что в другой раз как-нибудь напишем.
— Ну что, давайте чай пить?
Мы перешли на кухню и уселись на пол (мебели в доме не было). Хозяева заботливо разлили чай. По всей кухне были расклеены фотографии с их свадьбы. Улыбающиеся лица, белое, розовое, весёлые надписи. Было ощущение, что всё это давно забыто. Мира, в котором были сделаны эти фотографии, уже нет. Андрей казался слегка «прибитым» и как будто смотрел на мир из иллюминатора подлодки. Маша выглядела потерянной и молчала. Тогда я подумал о предстоящей свадьбе с Настей. Мы станем такими же?
Пили чай. Рубцов что-то говорил, а я пытался найти какое-нибудь доказательство его Пробуждённости, но так ничего и не почувствовал. Единственное, что могло бы сойти за такое доказательство, — его глаза. Они были как бы притоплены. Область вокруг глаз была тёмной. Я читал, что у Пробуждённых глаза как будто размягчаются, и от этого возникают потемнения. Я спросил про глаза. Он ответил, что раньше область вокруг глаз вообще была чёрной. Меня это впечатлило.
Через какое-то время позвонила Настя, чтобы узнать, как у меня дела. Я ответил, что здесь хорошо, и предложил ей прийти. Она пришла, а чуть позже пришла ещё одна девочка. Мне показалось, что девочка уже давно «в теме» и знает, как себя вести. Я стал наблюдать за ней. Она села в угол и просто, молча, сидела. Мне показалось, что она ждёт, когда мы уйдём. Но мы не уходили. Позже я узнал, что её зовут Юля Лапова. Она Пробудилась практически одновременно с нами, через год после встречи с Рубцовым. Я спросил, что нужно делать, чтобы Пробудиться. Рубцов ответил, что нужно строить ашрам на Алтае. Он сказал это с нажимом, и я вспомнил, что он это повторяет уже не в первый раз за встречу, но почему-то воспринял это как шутку. Позже я ещё не раз попадался на эту уловку эго и видел, как на неё попадаются другие. Пробуждённый может неоднократно сказать человеку, что ему делать, но человек этого не услышит. Некоторым это твердят изо дня в день, раз за разом, но ум воспринимает эти слова как шутку, как бред, как сарказм — как угодно, но не как руководство к действию. Я услышал Рубцова, но всё равно не поверил. Для меня его указание было чем-то очень экзотическим. Строить ашрам? На Алтае? Такое только в книгах бывает… Я сказал, что пока на Алтай поехать не могу, и спросил, что можно сделать уже сейчас. Он усмехнулся и ответил: выделять наблюдателя.
— А как? — спросил я.
— Повторяешь вслух: «Кто говорит?» — и отвечаешь: «Я говорю».
— И что должно произойти?
— Выделится наблюдатель, будешь видеть себя как бы со стороны.
— А быстро повторять?
— Да. В быстром темпе и вслух.
— А потом что делать?
— Ты выдели, потом придешь.
— Я читал на сайте про тарабарщину, это что?
— Ну, просто набор бессвязных слов. Говоришь, что в голову придёт. Иногда «говорилка» перетекает в тарабарщину.