Штурмовики десантировались четко и в несколько секунд разобрались по шеренгам. Нас выкинули достаточно далеко, чтобы не получить огневое приветствие от антропоморфов при посадке, но при этом так, чтобы мы не выдохлись, пока будем до них добираться. Я перекинулся с ротным парой фраз и занял свое место в передней цепи. Прочесывание началось.
Мы медленно продвигались сквозь заросли кустарника, и его иглы противно скребли по броневым пластинам экзоскелета. Видимость была не больше пяти шагов, сонары и теплолокаторы метались среди птиц, снующих в кронах, и грызунов, шныряющих в подстилке. Это какой–то зоопарк! Нашествие! Откуда их столько? Если так пойдет – нам будет сложно вовремя среагировать на прямую угрозу. Нужно было что-то предпринимать.
– Всем слушать меня! Исключить захват мелких целей! Порог обнаружения – тройка! Убрать первые деления. Подтвердить прием! – я решил укрупнить метки радаров.
– Но капитан…, – это Демерс, кто же еще.
– Выполнять!!!
Этих штурмовиков, что, совсем не учат уважать приказы? Минут через двадцать я вызвал своего комроты:
– Рамю, как там у вас?
– Пока все тихо. Видимость – дрянь.
– Я тоже чувствую себя куском брокколи в овощном крем-супе.
– Хорошо, хоть радары перестали беситься.
Последняя фраза – мне лично. Подчиненный дал понять, что поддерживает мое распоряжение.
– Отбой, лейтенант.
Я успел посмотреть личное дело этого двухметрового детины африканских кровей. Жена, этническая китаянка и трое ребятишек. Все на попечении Метрополии, в интернате. Дважды подавал прошение о переводе в тыл, чтобы чаще с ними видеться. Последнее удовлетворено, поэтому Рамю со дня на день дожидается приказа с новым назначением. Отношение к врагам общества – крайне негативное, в свое время получил взыскание за излишнее применение силы к пленному антропоморфу. Задержанный фанатик ляпнул что-то насчет цвета кожи Рамю, а тот сломал ему челюсть и два ребра.
На первой контрольной точке я скинул в роты корректирующие направления зачистки, получил рапорты подтверждения, и после десятиминутного привала мы продолжили движение. Город заливали ласковые солнечные лучи, а тут под пологом густой растительности, под ногами хлюпала жижа, роились тучи насекомых. Влажность была не меньше, чем в турецкой бане. Наше обмундирование за два часа рейда покрылось липкой слизью, кондиционеры шлемов работали почти на максимуме.
– Всем – внимание! Пересекаем нулевую точку маршрута. Третья рота! Лейтенант, как тебя… Кросс! Ты – слепой от рождения? Меток не видишь? Куда ты вылез правым крылом? Будете работать влево – накроете нас в центре!
Спустя три минуты в моей голове прозвучал сигнал тревоги:
– Здесь Алан! – это командир первой роты штурмовиков. – Подтверждаю контакт с противником.
И буквально через секунду:
– Это Демерс! Нахожусь под огнем!
Я врубил общий эфир батальона. В мое среднее ухо ворвался шквал тревожных выкриков:
– Откуда они стреляют?!
– Мы не видим их!
– Здесь Кросс! Я потерял двоих!
– Капитан! Вытаскивай нас отсюда!
– Эти гады лупят из–под земли! Высовывают руки и лупят!
– Сонары на первое деление! – рявкнул Демерс. – Огонь по площадям в нижний уровень! Вторая шеренга, оставаться на месте!
«Это правильно» – автоматически отметил я.– «Лишние бойцы будут только мешать. В такой кутерьме перестреляем друг друга!»
А потом дикий осел лягнул меня промеж лопаток. Я кубарем полетел вперед и мой визор глубоко зарылся в прелую листву.
– Три кинетических попадания в пластины экзоскелета, – констатировал Червяк. – Диагностирую ушиб ткани. Ввожу анестетики.
Какие меткие засранцы – почти над сердцем! Хорошо, что броня выдержала, так бывает далеко не всегда. Я резко перекатился через воздушные корни, похожие на скрюченные птичьи лапы. Несколько ветвей над моей головой срезало пулями. Штурмовик, что шел слева от меня, вдруг взмахнул руками и опрокинулся назад. Зато боец справа не сплоховал и засадил длинную очередь в направлении противника. Гулко захлопали гранаты, и все вокруг заволокло дымом. Где–то в ста шагах, на опушке, воздух разорвал грохот пулемета и наши «Спайроны» тут же отозвались металлическим лаем. Мы не ставим на оружие глушители – добираем психологическое воздействие звуком. Хорошо, что левофланговый в порядке – на радаре его точка лишь подернулась желтым цветом – ранение, не опасное для жизни.
Из белой поволоки проступила глянцевая полусфера защитного шлема второго штурмовика. Ствол его винтовки прочертил в воздухе пунктирную линию и уперся в почву в пяти шагах от нас. Ясно. Там бункер. Парень оттопырил сначала один, потом второй палец. Ага. Он успел рассмотреть двух стрелков. Я вскинул сжатую в кулак руку «Внимание!», потом положил ладонь параллельно земле и кивнул за свое плечо: «Прикрой!». Боец ответил мне сигналом: «Понял». Я змеей пополз в сторону первого выстрела. Вот она – слегка пожухлая лесная подстилка, заботливо укрытая сверху колючим клубком веток. Небольшой участок, почти неотличимый от свежей травы. Мои пальцы разрыли жирный дерн и нащупали железную крышку люка.