– Поздравляю! От всей души! Я – Тильке, хозяин заведения. Позвольте снимок на память. Не часто у нас такое происходит! Ну, вы понимаете – отличная реклама…, – владелец паба вдруг отстранился и посмотрел на Моллоя как бы издалека. – Погодите-ка…Ваше лицо кажется знакомым… Что–то из новостей… Вспомнил! Я вспомнил!!! Вы – тот самый спортсмен из кроуд –файтинга?
– Да, – краснея от удовольствия, произнес Моллой.
– Ага! Вы – пилот краулера из этой команды… как ее…
– «Гардарика», – подсказал сзади официант. – Как они разделали чемпионов. Я проиграл двадцать РМ на ставке.
– Точно! Ребята, посмотрите, какую знаменитость к нам занесло! Тем более, нам обязательно нужно сделать несколько снимков на память!
После фотосессии ресторатор вновь уцепил Моллоя за руку, наклонился к нему и горячо зашептал:
– Сожалею, что приходится это говорить, но теперь вам не стоит сюда заходить, если, конечно, дорожите своим балансом. Буквально в трехстах шагах по улице есть заведение статуса «А». Оно также принадлежит мне. Отличное обслуживание, соответствующий выбор блюд и напитков…
– Не уверен, что я смогу себе это позволить, – краснея, промямлил Моллой.
– Сможете, сможете. Вот увидите! И не волнуйтесь об оплате – «альфы» закрывают платежи по итогам месяца. Да какие между нами счеты! За сегодняшние снимки вам положен от меня кэш-бэк в размере десяти процентов на каждый счет. Ха-ха, с этим бизнесом всегда так – сам не заметишь, когда уйдешь в «минус». Кроме того, по кодексу уровня вам положен единовременный кредит в тридцать тысяч РМ. Без процентов и с возвратом в течение следующих десяти лет. Класс «А», одним словом. Что с вами, милейший? Вам нехорошо? А–а–а, от радости? Ха–ха–ха! Позвольте, я провожу вас до выхода.
Краем глаза Моллой заметил, что дисплей Тильке мигает зелеными огоньками. Сотрудничество? Доброжелательность? Молодец хозяин, своего не упустит.
Когда за ним закрывалась дверь, Тильке прокричал ему в спину:
– Чуть не забыл! Обязательно! По приходу домой – вычистите свои информационные каналы от программ новостей и прочей медиа… ну, вы поняли! Не забудьте! Они также теперь не для вас. Я упустил в суматохе и попал на двести единиц по итогам месяца. У «альф» свои передачи, после разберетесь. Обещайте!
Моллой повернулся и одними губами сказал:
– Обещаю.
Дисплей Тильке заговорщицки подмигнул обоим «альфам» веселым изумрудным глазком.
Линия Слика. Срыв
Камера изолятора не поражала воображение своим комфортом. Жесткие нары, намертво впаянные в холодный бетонный пол, тощий матрасик. И купол абсолютного молчания нейросети. Для чего вы это удумали, иезуиты? Чтобы заключенный, находясь в полной изоляции, успел глубже осознать тяжесть своего проступка и быстрее пошел на сотрудничество со следствием? Мне за время службы приходилось бывать на гарнизонных гауптвахтах, причем – по обе стороны решетки. Так вот, там дышалось ровнее.
– Червяк, ты со мной? Или тебя тоже приглушили?
– Функциональный диагностический центр работает в штатном режиме.
– Сводка состояния.
– Система динамического гомеостаза стабильна. Отмечено подавление активности наноботов, вызванное внешним излучением неизвестного характера.
Известного, Червяк, известного. Тварьского характера военных полицейских, пронырливых ищеек, рыскающих по нашим следам, любителей ковыряться в еще не остывшем навозе. Армейцы стараются держаться от них подальше. Не зря говорят, что тот, кто ложится спать с собаками, проснется блохастым. А эти специалисты поднаторели в ковбойском умении накидывать лассо, только пастухи его метают на бычьи рога, а копы – на человеческий язык.
Тихо щелкнул замок камеры. На пороге возник охранник изолятора:
– Капитан, следуйте за мной.
Который там час? Половина десятого вечера. И чего вам не спится, гаденышам? Что же, у нас в армии, административные дела вершатся очень быстро, без проволочек.
Меня провели через несколько буферных зон, которые разделялись на отсеки надежными герметичными жалюзи, и мы вышли в ярко освещенный холл. Электронный опознаватель немедленно распахнул перед моим носом две створки гермодвери. Конвоир небрежным кивком показал – тебе туда, парень.
Непонятного размера и формы помещение было погружено в чернильный мрак. Лишь белый луч точечного прожектора выхватил в нем центральную часть, маленькое пространство, очерченное желтой линией. Я сделал к нему шаг и услышал, как закрылся вход за моей спиной. Внешние эффекты, психологический прессинг, попытка сбить с толку. Все эти забавные декорации, рассчитанные на несмышленых новичков, придавленных чувством вины, меня только забавляли. Стоило мне занять уготованную позицию, как вспыхнул нестерпимо яркий свет. Из пазов в полу выползли лепестки датчиков для регистрации моих соматических реакций. Кабинет оказался правильной сферой, этакой внутренностью аккуратно вылущенного кем–то яйца. В двух метрах от меня за бубликом низкого стола сидели четыре человека, и еще один тип расположился по мою правую руку. Их физиономии выражали суровую сосредоточенность, настолько комичную, что я не смог сдержать ухмылки. Кого вы хотите тут одурачить? Теперь мне известно, как Метрополия обтяпывает свои дела. Но я буду молчать. Иначе могу отсюда не выйти.