Утром, в день начала новой эры, в дверь домика Фокстрота постучали двое. Один – местный территориальный стражник, второй, вернее вторая – девушка с большой земли, представитель Метрополии. Она прилетела, чтобы проинспектировать, как на Тюленьем устанавливаются новые порядки.
– Фокстрот! Открывай, Фокстрот, – стражник требовательно постучал кулаком в дверь.
Ответа и вообще каких-либо шорохов и движений не последовало.
– Ушел? – предположила девушка-инспектор.
Стражник искоса смерил взглядом ее аккуратную фигурку и задал себе вопрос – а употребляет ли она спирт, как все нормальные люди? Но вслух сказал:
– Никуда он не ушел. Нажрался в мясо и дрыхнет.
Блюститель закона рванул на себя дверную ручку. С хрустом вылетел шпингалет, который держался на двух саморезах и доступ в жилище Фокстрота был предоставлен. Запах в доме представлял собой сложную композицию из перегара, аромата нестиранного белья и вони от заветренной соленой рыбы. Хозяин жилища возлежал на кровати, покрытый старым клетчатым одеялом.
Попытки привести Фокстрота в чувство не увенчались успехом. А на вопрос насчет «Кодекса» труженик ответил:
– Да мне по ….., – далее следовало крепкое выражение, от которого инспектор поморщилась.
Пришлось стражнику заполнять все самому, изредка задавая Фокстроту вопросы и получая ту же односложную реакцию.
– Я не уверена в законности того, что мы делаем, – робко заметила представитель Метрополии. – Может быть, придем завтра в то же время?
– Это мало что нам даст, – отмахнулся стражник.
Ему сегодня нужно было отчитаться перед своим начальством – все жители Тюленьего приведены к присяге «Кодексу».
– Фокстрот, ты какую религию исповедуешь?
– Мне по….!
– Ммм… Зайдем с другой стороны. Отец и мать у тебя крещеными были?
– Да.
– Ясно. Пишем христианство, православие. Если захочешь, через месяц можешь перейти в новую веру. Понял, Фокстрот?
Гражданин дал понять ответом, что индифферентно относится к перспективе смены конфессии. В результате переконвертации РМ-баланса у Фокстрота на счете оказалось 95 баллов Добродетели. Инспекторша очень удивилась.
Когда представители власти покинули негостеприимный дом, хозяин даже не поднялся, чтобы закрыть за ними дверь. С приходом в Метрополию «Кодекса» его жизнь не изменилась ни на йоту.
Линия Моллоя. Два года и один проект спустя
Он, не спеша, помыл руки в туалете общественной столовой, высушил их под струей горячего воздуха и вышел, кинув короткий взгляд на свое отражение в зеркале. Кому–то бронзовый загар списывал несколько лет, а ему, наоборот, добавил возраста. Под глазами проступила усталая сеть морщинок. Или это от привычки напряженно всматриваться в экран, щуриться? Нужно проконсультироваться с врачом или просто почаще отдыхать. Моллой вздохнул и направился к стеклянным дверям служебного кафе. Обычно он заказывал еду прямо в свой кабинет, но сегодня ему хотелось немного побыть среди людей, послушать их разговоры, словом – отвлечься. Иногда это так необходимо. Особенно, если тебя постоянно окружают совсем иные персонажи и декорации. На входе он почти столкнулся с двумя молодыми девушками «браво». Одна пихнула свою подружку в бок и едва заметно кивнула на Моллоя. За своей спиной он услышал:
– Помнишь, ты меня спрашивала об Архитекторе? Так вот это – он и есть.
– Неужели? Такой молоденький, – удивилась вторая девушка.
– И хорошенький, – хихикнула первая.
Моллой невольно улыбнулся, поддавшись беззаботному настроению женщин. Вот и сработало – он отвлекся.
Расположившись за столиком, он заказал через коммуникатор свой стандартный ланч: куриный салат с сельдереем, сырный крем-суп и сэндвич с яйцом. Тщательно пережевывая еду, он даже спиной чувствовал летящие со всех сторон любопытные взоры. Когда–то, поначалу, это льстило, потом раздражало, пока, наконец, его чувства не смирились на безразличии. Сегодня Моллой несколько раз сам оглядывал помещение: разноцветные лица, пестрые комбинезоны с датчиками статусов. Люди стремились поскорее принять пищу, чтобы вернуться к работе. Когда на выходе их коммуникаторы мигали зеленым, они улыбались – компания благодарила служащих за сэкономленное рабочее время подачкой в две единицы Добродетелей. Кэш-бэк, как раньше, сменилось только название и над ним появился религиозный ореол. Моллой сам когда–то снимал сливки возвратов, по крохам скапливая свое нынешнее благополучие. Вдруг его сердце заныло от жалости к этим простым служащим, да ко всем людям – впереди их ждало чудовище, о котором никто пока и понятия не имел.