Вторым недовольным за это утро оказался Кузьмин.
— Где Савченко?
Опера переглянулись. Туров вздохнул, потягивая минералку.
— Савченко звонил, сказал что задержится, — соврал он. — Приедет попозже.
— Почему он не позвонил мне?
— Понятия не имею, Валерий Анатольевич. Приедет — спросите у него.
Кузьмин вряд ли верил Турову, понимая, что тот просто прикрывает напарника. Кузьмин сухо хмыкнул каким-то своим мыслям, но вернулся к делу.
— Мне прислали копию заключения экспертизы по машине Самохина, — для убедительности Кузьмин взмахнул бумажкой. — Кровь в багажнике точно его. В медкарте Самохина были все необходимые данные для сверки. Причем кровь артериальная.
— То есть там не просто палец прокололи? — уточнил Сечин. Судя по лицу, он тоже страдал с похмелья.
— СК уже возбудил 105-ю{2}. Сегодня в городе совещалово по этому поводу. Еду я. А вы постарайтесь сделать все, чтобы мои слова «мы работаем» звучали как можно более убедительно. Всем понятно? — нестройный хор и кивки подтвердили Кузьмину, что понятно всем. — Итак, город прошерстили, трупа нет. Шпану на участке Самохина местные перетрясли, ниточек нет. Так что надежда на авось не проканает здесь. Надо работать. Что с материалами?
Матвеев кашлянул.
— Мы проверили часть материалов, которые проходили через руки Самохина. Пока закончили с делами только за последний год. Выбрали двух клиентов. Первый… — Матвеев быстро начал листать блокнот в поисках имени.
— Огосян, — подсказал Туров. — Алкаш с участка Самохина, которого Самохин три раза пытался закрыть.
— Да, Огосян. Есть еще и второй кандидатик. Фамилия Потеря.
— Как? — поморщился Сечин.
— Ну, Потеря.
— Как потеря потерь? — Сечин хмыкнул. — Шикардос.
Матвеев одарил его обреченным взглядом и вернулся к шефу:
— Так вот, Валерий Анатольевич, этот клиент поинтереснее. Две судимости за разбой и кражи. Полгода назад Самохин взял его сразу после очередного дела, почти с поличным. И что вы думаете? Суд ему условку дает.
— Обычное дело, — пожал плечами Кузьмин.
— Обычное, да, но приговор оглашали всего пять дней назад. Типа с двумя ходками выпускают — а через четыре дня пропадает участковый, который его брал…
— Хорошо, я понял. Проверьте их как следует. Но при этом продолжайте изучать старые дела. Никогда не знаешь, что может выстрелить. Так, а игровой клуб?
Сечин вздохнул.
— Я пообщался, так сказать, между нами — мальчиками, с одним из участковых в опорнике… Есть две новости. Плохая и… не очень хорошая. Самохин в натуре крышевал эту точку, Валерий Анатольевич. Но где она — никто не знает.
— Значит, так. У нас есть «Вегас» и у нас есть версия с цыганами. Отрабатывать нужно обе. Так что ищите, — велел Кузьмин. — Напрягайте агентуру. Подключайте местных, пусть они работают, все-таки их земля. Но нам нужны и цыгане, и казино.
На столе Кузьмина зазвонил сотовый. Он взял трубку, назвался, а рукой махнул операм — все свободны. Но как только Туров не без труда поднялся, Кузьмин на секунду накрыл микрофон трубки ладонью и бросил ему:
— Туров, задержись.
Опер послушно опустился назад. Кузьмину звонили откуда-то из города. Поговорив, он повесил трубку. Закурил, пододвинул к себе пепельницу.
— Что за дела, Саш?
— Простите?
— Я про Савченко. От тебя сегодня перегаром прет. Хорошо хоть на работу пришел. А Савченко вообще в небытие провалился. Поэтому я и спрашиваю: что за дела?
Туров тяжело вздохнул. Его все еще слегка мутило — нужно было выпить горячего кофе. А вот вести сложные разговоры он был сейчас способен меньше всего.
— Вчера у него сложный день был. Семь лет назад… его жена беременная… Ну вы поняли.
Кузьмин понял.
— Черт возьми… Надо как-то пометить у себя, что ли. На будущее.
— Хорошая идея, ага.
Кузьмин помолчал.
— Но опять-таки. Можно было подойти ко мне и нормально, по-человечески все объяснить. Я не чурбан, у самого жена и дети. Но Савченко предпочитает игнорировать меня как явление. Либо он слишком большого мнения о себе, либо слишком маленького мнения обо мне. И то и другое я не приемлю.
— Ну а я здесь при чем, Валерий Анатольевич, — взмолился Туров.
— Поговори с ним. Будет продолжать забивать на работу — его награды его не спасут. Я шеф отдела, и у меня есть свои рычаги и свои способы. Хочет работать — пусть работает. Не хочет — до свидания. Просто передай ему.