— Она нам не враг, — добавила Альбина. — К людям относится хорошо, и специально вредить не станет. Более того, она нам очень помогла в драке. Стреляет как чукотский охотник, бьет белку в глаз.
— Это точно, — кивнул Иван. — Без нее мы бы не выжили. Нам нужно постараться понять причину ее срыва и как-то заручиться ее поддержкой. Мы почти ничего не знаем про наших врагов, кроме того факта, что боевиков было очень мало. Бункер штурмовало не более двадцати рыл, а скорее всего, еще меньше. За пределами бункера мы встретили и убили еще троих, и больше никаких телодвижений не фиксировали.
— Мы оцепили поле боя, — сообщил Анатолий. — Собрали все улики и зачистили местность.
— Спасибо, — от души сказал Иван. — У нас не было времени этим заниматься. И простите за беспилотник.
— Не стоит, — серьезно возразил Анатолий. — То, что мы собрали, куда интереснее и ценнее. Правда, все в виде клочков. Серьезное у вас оружие.
— Трофейное, — подтвердил Иван. — Но это мы обсудим позже. И как дела на той стороне портала?
— Нормально все, — проворчал Мельников, кивая на мирно стоящий у стенки "чемоданчик". — При нападении мы передали аварийный комплект, дальше они сами знают, что делать. Проекторов у нас больше нет. Ядерные моторы у них заработали, все идет как надо.
— Отлично! — Иван аж выдохнул от облегчения. — Еще год-полтора, значит, и можно будет Лину домой положить! За три счетчика! Помимо прочего…
Было заметно, что Альбину просто распирает от любопытства, но она стоически пытается не показать виду. И почти справляется с этим безнадежным делом.
— Хорошо, — кивнул порученец Орлова. — Что дальше?
— Дальше, отправим товарищей ученых осваиваться на новом месте, — не задумываясь, ответил Иван и повернулся к Михаилу. — Принимай командование, место ты знаешь. И чтобы тихо.
— Сделаем, — кивнул "полевой командир". — Все сделаем как надо.
Михаил буквально чувствовал доверие коллег, иначе не скажешь. Это приятно, но немного напрягает. Заставляет быстрее соображать и принимать решения. И отрадно, что сам Верховный доверяет ему, пусть и опосредованно. А эта Альбина, кажется, тоже верит ему, потому что Иван Родин верит. Она знает цену такого доверия, уж это наверняка.
Мельников первым направился к выходу, ему не терпится прибыть на новое место и снова наладить рабочий процесс. Он даже банку "Букета Грузии" с собой успел прихватить. Вадим подобрал "чемоданчик" и осторожно направился с ценным грузом вслед за академиком. Молодец, шаг ровный, ни одного лишнего движения. Не зря учили.
И только Михаил задержался, чтобы попрощаться с каждым лично. Если уж чувствуешь доверие, нужно зарядиться им сполна. Иван Родин последним пожал его руку, и хоть вслух ничего не сказал, но взглядом наградил вдохновляющим. Мол, работай, командир, мы в тебя верим! И только тогда Михаил надвинул на глаза "ночник" и, махнув рукой, чуть ускорил шаг, догоняя свою группу.
— Ну, Анатолий Иванович, — дождавшись отбытия ученых коллег, перешел на новую тему Иван. — Давайте теперь о более конкретных вещах поговорим. Поскольку вы пришли, то мое послание, стало быть, получили. Как насчет моей просьбы?
— Просьба необычная, — нейтрально заметил порученец. — Но решение принято положительное. Есть только одно условие.
— Я слушаю, — кивнул Иван.
— Вам следует согласовать с нами каждый случай применения этих документов, — аккуратно передал Анатолий послание Верховного. — Заранее.
Иван на минуту задумался, но вскоре решил, что требование вполне законное, и с легким сердцем кивнул.
— Это я могу обещать, — согласился он. — И даже более того, я очень надеюсь, что столь сильное средство не понадобится. Хоть и не очень верю.
— О чем речь? — спросила Альбина. — Я думаю, если при мне это обсуждается, это имеет какое-то отношение к нам обоим?
Анатолий неуловимо улыбнулся и расстегнул ворот комбинезона, запустив руку во внутренний карман. К удовольствию Ивана, он извлек на свет две простых красных корочки без каких-либо надписей на обложке и передал их бывшему наблюдателю.
Взяв из рук порученца корочки, Иван, не раскрывая, протянул Альбине одну из них. Та с непонимающим видом раскрыла обложку, но через секунду ее лицо прояснилось. Глядя на чипованную голограмму, она вдруг преобразилась и, подражая чувственному голосу Маргариты Тереховой, медленно и со смаком продекламировала: