25 января генерал-майор Штомм приказал начальнику артиллерии генерал-майору Ласло Дешео возглавить отдельные группы, находившиеся в селах, которые они подготовили для круговой обороны. Эти села находились юго-западнее района обороны 9-й дивизии.
Из района южнее Староникольского советские войска наступали на Синие Липяги, нанося основной удар по левому флангу наших войск. Один батальон русских занял западную окраину Семидесятского, но не без труда был выбит.
Советские войска, находившиеся в Андреевой лощине, предприняли атаки в нескольких направлениях, отрезав группе генерал-майора Дешео пути к отступлению.
Интересно то, как немецкое командование оценивало состав русских частей, находившихся в Андреевой лощине. Немцы полагали, что для очистки лощины будет вполне достаточно одной роты со средствами усиления, в то время как я своими глазами видел там, по крайней мере, до полка противника, а, по сведениям нашей разведки, у них имелась целая механизированная бригада.
Генерал-майор Дешео приказал капитану Германди, группа которого обороняла Синие Липяги, силами до роты контратаковать противника в направлении хутора Плотницкий, а командир корпуса приказал остаткам лыжного батальона из района Староникольского вместе с двумя ротами подполковника Папа, находившегося в Верхненикольском, атаковать село Андреевку с целью овладеть им и закрыть лощину с юга.
Ценою огромных потерь группе капитана Германди удалось овладеть хутором Плотницким, но рассказ майора Фета о наступлении немецких войск в юго-восточном направлении оказался пустым блефом, и потому венгерской роте пришлось отойти. Советские войска отбросили назад и остатки немецкого батальона лыжников и роты подполковника Папа из Андреевки.
25 января генерал-лейтенант Зиберт наконец уступил многочисленным просьбам генерал-майора Штомма и разрешил группам 3-го корпуса в ночь на 27 января овладеть рубежом Староникольское — Димитриевка.
Утром 25 января полковник Шаркани сообщил, что получен приказ отходить. Новая линия обороны проходила по рубежу западная окраина Верхненикольского — юго-западная окраина Староникольского — высота 218,9 — тригонометрический пункт с отметкой 229,7 — высота 180,0 и далее от Староникольского к гряде холмов, которая тянется к югу от села.
Далее полковник Шаркани сообщил нам порядок отхода: группа немецкого полковника Лене, находившаяся в хуторах Прокудинский и Парничный, отходит в Староникольское, а группа полковника Фаркаша из Ивановки отходит на восточную окраину Староникольского.
Оборону на новом рубеже нужно держать до 28 января.
В совещании принимал участие немецкий майор Рапке, бывший офицером связи у генерал-лейтенанта Зиберта. Полковник Шаркани сообщил Рапке, что на правом фланге нового оборонительного рубежа, в Андреевой лощине, сосредоточилось до полка противника, и одновременно он просил немецкое командование обеспечить планомерный отход венгерских частей в западном направлении.
Вернувшись от генерала Зиберта, майор Рапке доложил полковнику, что 27 января два немецких батальона из Синих Липяг, а из Староникольского два батальона из группы Лене атакуют противника в Андреевой лощине и, очистив ее, обеспечат тем самым отход группе генерал-майора Дешео в западном направлении.
Однако этим контратакам немцев не было суждено осуществиться, при этом выяснилось, что Россошь оборонял лишь один немецкий саперный батальон.
После совещания полковник Шаркани послал меня в немецкую комендатуру, чтобы я договорился там о расположении штаба нашего корпуса. Прибыв в Кохол, я увидел страшную картину. Раньше на центральной улице села в порядке стояли машины-радиомастерские и машины-летучки, теперь же повсюду валялось дорогое оборудование, инструменты, радиодетали. В центре села немцы лихорадочно упаковывали свои вещи.
Когда я вернулся в штаб, мне сказали, что из отпуска вернулся инженер из 9-й дивизии и привез мне посылку от жены.
26 января я занимался расстановкой дозоров на гряде холмов к югу от Староникольского и лишь после этого поехал в Гремячье за посылкой.
— По дороге как следует присмотритесь, — попросил меня полковник Надаи.
Долина ручья Яманчи была заминирована, и мы прошли по проделанному проходу.
В Гремячьем штаб дивизии уже полностью упаковался и вот-вот должен был отправиться в путь.
К себе в штаб я вернулся перед полуднем. Терзаемый любопытством, я развернул посылку. В ней было теплое белье, шерстяная шапка. Ее я надел тут же. Самое главное, что я получил вещи вовремя.