Германское посольство в Будапеште, узнав об этом, заявило венгерскому правительству строгий протест, в котором якобы требовало усилить охрану и содержание военнопленных поляков, однако, несмотря на все это, те, кто хотел бежать, оставили Венгрию. У нас в корпусе по каждому случаю «бегства» поляков устраивали «расследования», однако никто этих расследований всерьез не принимал, в том числе и неудовольствия немецких офицеров, которые приезжали в штаб корпуса специально для того, чтобы ознакомиться с результатами этих расследований.
Но волноваться приходилось не только полякам, находившимся в Венгрии, но и нам самим. Так, по указанию военного министерства все офицеры должны были представить документы, подтверждавшие их национальность. Пришлось и мне разыскивать по ящикам стола свое свидетельство о рождении.
К 1 мая 1940 года я был произведен в капитаны и назначен командиром 110-й саперной роты. Согласно приказу мне надлежало в Дьёре сформировать роту, доведя ее численность до полного боевого состава, а после этого передислоцироваться в Ёшкю. Мне было поручено обучить солдат действовать в условиях штурма укрепленных сооружений противника. Для этого нужно было построить учебное укрепсооружение, а затем подорвать его по всем правилам военного искусства. Выехав на местность, я увидел, что проводить такие занятия на отведенной мне местности нельзя, так как взрывные работы могут нанести ущерб селу Ёшкю. Однако офицер генштаба не согласился со мной. Учебное укрепление мы построили, но взорвать его, к счастью, нам не пришлось.
1 июля мою роту перебросили в Хоссупаи, чтобы укрепить участок границы между пунктами Надьлета и Почай. Выполнить полученный приказ мне не удалось, так как приближаться к границе без особого разрешения запрещалось. Из-за этого до конца июля рота занималась лишь учебными занятиями.
Наконец однажды прибыл специальный курьер из Будапешта, который привез мне нужный приказ и двенадцать тысяч пенгё с указанием построить через реку Беретти два моста. На строительство мне давалось всего две недели. Мы сразу же приступили к строительству, и 14 августа я сдал готовые мосты областному управлению.
На церемонии передачи моста присутствовал инженер корпуса. Местные жители были очень рады, что мосты, снесенные весной большой водой, теперь восстановлены. Радовало их еще и то, что я при строительстве руководствовался положением по строительству гражданских мостов, что для меня, как военного, было совсем необязательным. Однако корпусному инженеру не понравилось, что я построил не военные мосты. Он установил, что перерасходовано больше металла, чем следовало. Но стоило ему заглянуть в составленную мной смету, как он сразу же изменил свое мнение: экономия составила четыре тысячи пенгё.
После сдачи мостов мою роту направили в Беретьяуйфалу. Прибыв туда, рота приступила к занятиям, но через несколько дней нас подняли по тревоге. После ночного утомительного перехода мы прибыли снова в Хоссупаи. Примерно километрах в пятнадцати от населенного пункта проходила граница. Часть роты прибыла на место на рассвете, остальные только к полудню. Отпустив людей отдохнуть с дороги, я объяснил личному составу, что после обеда мы будем устанавливать на местности препятствия.
Военная служба, особенно в военное время, далеко не безопасна. И должен добавить, каждый род войск, каждый военный специалист считает свою работу самой опасной. По опыту своей работы могу утверждать, что профессия сапера — это не детская игра. Особенно опасна установка мин.
Я вызвал к себе командиров взводов и групп минирования, приказал им самым тщательным образом проверить каждую мину и все взрыватели. Еще на учебных занятиях у нас были неприятные казусы. Достаточно одного взрыва — и человека как не бывало.
Взяв машину, я объехал участок минирования шириной в восемнадцать километров. Убедившись, что местность вокруг оцеплена, я приказал приступить к минированию.
Жителей села мы предупредили, чтоб они не заходили в зону минирования, не ставили под угрозу свою жизнь.