Утром было получено донесение о том, что наши подразделения ведут ожесточенный бой с противником и что боеприпасы у них на исходе.
События развивались с драматической быстротой. В четыре часа немецкий капитан доложил, что партизаны заняли деревню Стрельники, перебив половину бывших там полицаев. Подполковник Кленоци послал туда тыловую роту, чтобы восстановить положение, усилив ее тремя минометами. Чтобы иметь под рукой резерв, подполковник снял из Бурина взвод самокатчиков, который охранял там мост. Между тем из Старой Шарапоновки никаких известий не поступало, установить с ней связь по радио не удалось. С рассветом туда отправился конный посыльный. Обратно он не вернулся. В шесть часов утра начальник путивльской полиции сообщил, что в лесу, к западу от населенного пункта, замечено скопление партизан. По приказу немецкого коменданта на разведку в тот район была послана группа местных полицаев из двадцати человек.
В половине седьмого утра деревни Бывалино и Новая Слобода, находившиеся километрах в двенадцати северо-восточнее Путивля, были взяты партизанами. Вскоре после этого командир роты послал еще одного конного посыльного к подразделениям, ведущим бой с партизанами, с приказом отходить. Но и этот посыльный обратно тоже не вернулся.
Тем временем в штаб батальона прибыли командиры рот. Командир первой саперной роты доложил, что он передал один взвод для поддержки соседней роте, а впоследствии и сам вынужден был отойти под натиском превосходящих сил противника. В районе действий первого взвода полицаи перешли на сторону партизан и открыли огонь по венгерским солдатам. То же самое произошло и со вторым взводом. Учитывая всю сложность обстановки, командир принял решение отойти, о чем он передал по радио приказ подразделениям батальона, которые еще вели бой с партизанами.
Примерно в полдень командир саперного батальона получил депешу от подполковника Кочиша:
«Из-за плохой дороги подбросить вам артиллерию невозможно. Стараюсь подвезти вам боеприпасы. В случае невозможности закрепиться на рубеже ручья разрешаю отойти на рубеж Сейма».
В это же самое время командир строительной роты доложил, что партизаны уничтожили один железнодорожный состав, а сам он отходит к Сейму. Около часа дня в батальон прибыли остатки 2-й саперной роты, которую ротный командир отвел под напором превосходящих сил противника, дабы не допустить ее полного уничтожения. На пути отхода рота была обстреляна из соседних деревень. Наконец поступило донесение от начальника местной полиции, который сообщал, что партизаны продвигаются по направлению к мосту, и просил заминировать подступы к мосту и на всякий случай сам мост.
Подполковник Кочиш доложил обстановку в районе Путивля командующему 2-й венгерской армией лишь только в полдень. Собственно, в его донесении говорилось лишь о том, что саперный батальон ведет тяжелый бой с противником на подступах к Путивлю. О противнике он сообщил, что партизан насчитывается полторы тысячи, у них есть минометы и артиллерия. Саперный батальон, не имевший тяжелого оружия, был вынужден отойти под натиском превосходящих сил противника.
А час спустя подполковник Кочиш отправил в штаб армии другое донесение:
«Под натиском партизан саперный батальон отошел к югу от Путивля. Прошу нанести бомбовый удар по лесному массиву западнее Путивля, в котором сосредоточено большое количество партизан. Вязенку не бомбите, так как там стоят наши подразделения. Прошу выделить в мое распоряжение минометную роту».
Но ни первое, ни второе донесение подполковника Кочиша не отражало действительного положения вещей. Он просил командующего армией нанести бомбовый удар по участку, бои на котором закончились три-четыре часа назад и где вряд ли могли быть партизаны. В то же время подполковник еще ранее дал приказ на отход.
Немцы, не имея точных данных об обстановке в том районе, во что бы то ни стало хотели удержать Путивль. Интересный разговор произошел между одним немецким штабным офицером и лейтенантом Мартоном.