«Тебе же понравилось».
«Да, но... А. Я поняла. Ты издеваешься».
Экс замешкался, вернувшись к машине. Двое за его спиной переговаривались, несмешно шутили и хвалили изощренность Экса, разглядывая трупы сквозь стекла.
Экс не издевался над Мак. Почти. Просто сегодня, как только Мак дала отмашку убивать, случилось нечто удивительное. В каких-то своих непроизнесенных целях или из-за каких-то своих проблем она изменила программу своего голоса. Его Голоса. Она заговорила почти как человек. С интонациями, которые больше не нужно было угадывать, полагаясь на свое больное восприятие. И ее тембр, пусть все еще скрытый маскировками, оказался точно таким, какой представлял себе Экс.
Он не издевался – ему просто нравилось ее слушать. Это все еще не значило, что Мак человек, а не программа, но человеческие интонации подкупали неожиданно сильно. Эксу передалось ее волнение за их миссию, и он поспешил ее успокоить. Успокоить себя. Да еще...
«Я хочу, чтобы ты снова взяла контроль».
Как в машине с копами, под конец. До того Мак уже приходилось контролировать его, возможность этого Пандора прописала в контракте. Случалось подобное редко, так как обычно их желания полностью совпадали, и обычно Экс безумно злился на тварь, вшитую корпами в его сознание. Но теперь, когда Пандора больше не стоит над ним тенью, а Мак перехватила контроль тогда, в тот потрясающий, удивительный, до дрожи интимный момент...
«Сделай это. Сама».
Экс развернулся, выстрелил дважды и засмеялся. Рука двигалась четко, от челюсти к челюсти, и нижние части лиц превратились в месиво из мяса и обломков костей.
Мак молчала.
«Разрывные пули — интересный выбор, — сказал ей Экс, запрыгнув в машину и тронувшись с места. – Ты могла бы выстрелить в лоб, как я раньше. Быстро, четко, аккуратно».
«Твое дурное влияние». Ее голос заметно дрожал, в нем сквозило веселье.
Еще одно очко в пользу человека, подумал Экс. Его взгляд метнулся вправо, в сторону первого копа, убитого совсем недавно. Тогда это началось. Тогда они стали еще ближе. Хотя казалось, разве возможно быть еще ближе?..
...Он вытащил первого копа с переднего сиденья и сломал ему шею. Маленькое замкнутое пространство, движение смарткара и немедленно заоравший напарник – все это мешало развернуться. Инстинкты сработали быстрее фантазии – Экс успел разве что улыбнуться, а позвонки уже хрустнули под его пальцами, и шея обмякла. Второй коп резко затормозил, едва не вписавшись в фургон доставки у тротуара, и выстрелил, обернувшись, — торопясь, не целясь и не надеясь попасть, только испугать и остановить. Он даже не понял, что его напарник уже мертв. Вылезать было глупо – коп сориентируется и выстрелит уже точно, — так что Экс повторил штуку с сеткой. Его пластиковые ногти снова впились в болты, удерживающие сетку на рамке под крышей. Идеальная имитация не выдержала второго такого варварства, полупрозрачные розовато-белые пластинки посыпались на пол, кожа на кончиках пальцев лопнула, но сетка поддалась. Процесс занял не больше трех секунд, но Экс всегда запоминал подобные вещи – мелочи, фрагменты, микроэлементы стремительного разрушения.
Жаль, что сетка состояла из двух рядом стоящих полотен – то ли ее ставили по частям, то ли и впрямь рассчитывали, что преступники могут повредить конструкцию. С одним полотном, уже открепленным с края, Экс бы управился и за секунду... Он бы вместил в один миг всю их смерть. Не слишком приятно, но очень эффективно.
Коп успел распахнуть дверь и вылезти из машины наполовину – одна нога уже на асфальте, руки вцепились в дверь и раму, распахнутый рот глотает воздух улицы. Экс успел схватить его шею. Сгорбленный, с просунутой через неподатливую сетку рукой, Экс на секунду застыл. Прутья впились в его плечо, борясь с металлом под рукавом его джинсовки. Коп замер, мелко подрагивая и отчетливо понимая, что одно неловкое движение – и пальцы пройдут сквозь горло.
Экс подумал о лезвиях из запястий.
Его собственный вдох смешался с электронным шелестом где-то в лобных долях мозга. Мак смотрела через него. Мак чувствовала его.
Не хотелось оставлять ее без зрелища.
Сдавив шею сильнее, так, что коп начал дергаться в панике, но уже не смог ничего крикнуть, Экс втащил его назад. Как чудище из глубин, из моря, вставшего перпендикулярно полу и заблестевшего частой металлической сеткой, Экс медленно потянул на себя тело. Голова протиснулась в зазор между барьером и рамкой на потолке. Прутья сначала цеплялись за джинсовую ткань его куртки, а потом царапали его синтезированную кожу. С настоящей человеческой кожей дело обстояло не так хорошо – прутья содрали верхний слой, волосы на макушке и затылке копа мигом стали влажными и липкими. Он, идиот, совсем обезумев, вцепился в рамку на потолке зубами. Экс отпустил его, осторожно освободив собственную руку. Коп задергался так, что на мгновение Экс подумал, что вот сейчас станет свидетелем тех странных моментов, когда на панике и адреналине человек превосходит возможности собственного тела. Но сетка была сильнее, рассчитанная даже на буйных психов, и надежно прижимала череп копа к потолку.
А вот кусать рамку было глупо. Экс стукнул его снизу, по затылку, и суставы челюсти выбились с влажным щелчком, нос хрустнул. Экс совсем не видел его лица, но заметил, как по вискам вниз прокатились слезы. Руки, пытавшиеся наощупь прогнуть сетку, застыли, скрючившись, тупо цепляясь за металл. Коп глухо выл в потолок. Экс взялся за его голову и протащил дальше рывком. Сам свалился обратно на сиденье, но зубы копа поддались, выломавшись с хрустом и кровавыми комками. В деснах остались осколки дешевых пластиковых штифтов. Экс откинулся на спинку – он смотрел прямо на запрокинутую голову, лицо, перекошенное в ужасе. Со сломанным носом, с выбитыми нижними зубами, с безвольно распахнутым ртом, с неспособными теперь соединиться губами. С глазами, из которых текли слезы. Экс вспомнил, как мечтал выдавить эти глаза, но теперь этого делать не хотелось. Вой в ушах давно превратился в белый шум.
Экс снова поднялся, согнулся под потолком, и попытался выпрямить сетку. Теперь он был рад тому, что барьер состоял из двух частей. Будь полотно единым, у него бы не получилось обставить эту смерть так ловко – зазор между потолком и телом первого копа дал бы его напарнику слишком много свободы действий.
Сетка пошла упрямой волной, стремясь в привычную позицию, но упираясь в человеческую шею. С трудом, но Экс добился того, что верхние прутья вонзились в плоть.
Теперь коп дергался еще скованнее, подбородок упирался в потолок все настойчивее и настойчивее. Он как будто пытался пробить им крышу и наконец-то освободиться.
Он устал. Он очень устал.
Вой сменился хрипом, глаза почти вылезли из орбит. «Они наблюдают, — подумал Экс. – Смотрят свою жизнь».
— Какой сплав, — сказал Экс. – Какой потрясающий сплав. Мак, дай мне анализ.
Она ответила не сразу. Экс стоял, упираясь затылком в потолок, полуприсев, в ужасно неудобной позиции, но подобное мало тяготит, когда у тебя большая часть тела из металла. Обхватив ладонями лицо, дрожащее на последних минутах жизни, Экс услышал собственное громкое, сиплое дыхание, а затем голос внутри.
Поразительно живой.
«Экс. Не отвлекайся».
Мак. Экс не сразу понял, что его Внутренний Голос звучит иначе. Отвлечение от заказа Мак не волновало, об этом он легко догадался. Она тоже смотрела, но не побесить ее дурацкими замечаниями о сплаве Экс не мог. Он усмехнулся ей, но коп принял это на свой счет. Казалось невозможным, но шок, ужас и отчаянье проявились в его чертах еще четче, еще глубже, еще больнее. Резко надавив на его голову, Экс сломал позвонки, зажатые между потолком и барьером.
И тогда Мак склонилась.
Еще чуть ниже, еще чуть ближе к мертвому лицу.
Экс не попытался сопротивляться контролю. Что она сделает? Что она...
Он почувствовал, как целует подбородок трупа, скользит языком по его нижней губе. Он не ощутил ни возбуждения, ни отвращения, не услышал этого даже в глубине собственного разума.
Ничего. Ноль. Мак даже не прощалась с мертвецом, как на извращенных похоронах, она... Как будто просто хотела его поцеловать, безо всякой на то причины.