— Олег Игоревич?
— Он самый. Мне только что сообщили, что вы изъявили желание помочь нам.
— Да, я просил ваших сотрудников передать вам об этом.
— К вам сейчас приедет начальник РУОП области полковник Кристаллов. Вы ему изложите то, чем решили с нами поделиться.
— Только пусть он наденет гражданскую одежду.
— Я бы не советовал вам учить нас, что и как делать! — Шаповалов резко одернул банкира, давая понять, что он уже не вольный человек, а подозреваемый, которому надо зарабатывать «смягчающие вину обстоятельства».
— Я позволил себе дать совет в ваших же интересах, — пояснил Хворостов.
— Понятно. Итак, полковник Кристаллов приедет в банк с вашим водителем. Он здесь сейчас, в управлении.
— Хорошо, я буду ждать.
— Голову даю на отсечение, что как только Хворостов встретится со мной, тут же начнет вымогать разные льготы, — усмехнулся Кристаллов.
— Думаю, ты прав, голыми руками его не возьмешь, — согласился Шаповалов.
— Что я могу ему обещать?
— Все, что в разумных пределах. Не давай ему зарываться, а то сядет на шею.
Как Кристаллов и предвидел, Хворостов тут же стал торговаться. Чтобы положить конец неприятному разговору, Кристаллов твердо заявил:
— Николай Александрович, торговаться с нами — бесполезная затея. Никаких обещаний я вам давать сейчас не могу.
— Но почему?
— Потому что я не привык наперед загадывать.
— Я же согласился с вами сотрудничать!
— Когда мы увидим конкретный результат такого сотрудничества, только тогда скажем, на какую помощь вы сможете рассчитывать.
— А вдруг, Борис Евдокимович, вы меня обманете?
— Не забывайте, что мы с вами находимся не на колхозном рынке. А инициатива исходит не от нас, а от вас.
Закурив сигарету, Хворостов решился:
— У меня действительно нет выбора, поэтому хочешь не хочешь, а я должен принять ваши условия.
Допрос управляющего занял у полковника меньше часа. Естественно, Хворостов не стал рассказывать обо всей деятельности их группы, а осветил лишь эпизоды, связанные с убийством Арканова. Он был уверен, что Арканов мертв, и полковник не стал его разубеждать. Как говорится, всему свое время.
Кристаллов не спрашивал собеседника о других убийствах, понимая, что это дело будущего. И потребуется немало времени для его раскрутки. Полковник спешил: шел уже восьмой час, и надо было подумать об организации встречи Хворостова с Копченым и Харитоном.
— Вы ведь договорились с Копченым и Харитоном встретиться сегодня в роще? Зачем?
— Я должен буду передать им двести тысяч долларов.
— Это их доля из тех денег, которые Арканов положил в банк?
— Да.
— А как вы передадите деньги? Опишите саму процедуру.
— Я думаю, что они сядут в мою машину. Там и состоится деловой разговор.
— Ну что ж. Поедете и отдадите. Согласны?
— Я не только согласен, но и заинтересован в этом.
— Мотив такой заинтересованности?
— Я не хочу быть должником у воровских авторитетов. Ведь потом они все равно потребуют с меня их долю. А если я рассчитаюсь с ними сегодня, то стану от них независим.
После допроса Кристаллов забрал у банкира ключи от сейфа и кабинета, пригласил специалиста из технической лаборатории, который изъял микрофоны. Один микрофон установили в автомобиле Хворостова. Потом, пригласив Хворостова и шофера в машину банкира, оперативники вместе с ними уехали в ГУВД, чтобы подготовиться к встрече с Копченым и Харитоном.
Жизнь человека — дар Божий;
кроме Него, никто не имеет
права отобрать ее.
Объединенную группу захвата возглавил Степанов.
Дождавшись подкрепления — омоновцев под руководством подполковника Тришкина, решили начать операцию. Тришкин провел короткий инструктаж:
— Вы знаете, что братва Самсона — это ликвидаторы. На их совести немало трупов, поэтому на ее легкий штурм нам рассчитывать нечего. Это одно. И второе. Прошу запомнить: никто из них не должен уйти.
— А если найдется такой шустряк и вырвется из нашего кольца, можно в него стрелять? — спросил двадцатидвухлетний омоновец.
— Ты его должен догнать и задержать, а если не сможешь догнать, то стреляй на поражение. Нельзя из-за какого-то подонка все провалить, — отрезал Тришкин.
— А если он окажется безоружным? — продолжал все тот же розовощекий здоровяк.
— У такого отмороженного негодяя всегда есть дура, из которой он тебя не убьет только потому, что ты его опередишь.